Знай, что смешение порицаемых наук с шариатскими науками происходит от извращения достохвальных названий, их подмены и переноса с низменными целями на такие значения и смыслы, которых не желали праведные предшественники и люди первого века Ислама. И это пять названий видов знаний: фикх, 'ильм (знание), таухид (учение о Единобожии), тазкир (памятование Аллаха) и хикма (мудрость). Это достохвальные именования, и те, кто отличается ими, — обладатели высоких положений в религии. Однако ныне эти имена перешли к порицаемым значениям и стали сердца отвращаться от дурных поступков тех, кто отличается этими значениями, также из-за того, что имена эти широко присваивается последним.

         Первое название — фикх. В этой отрасли своевольно распоряжаются путем выделения специализаций, не опираясь на традиции (накл), и раздробили ее через знание малоизвестных второстепенных деталей при составлении фетв и путем придания излишнего внимание частностям в их причинах, погружения в излишнее многословие и заучивания работ, с этим связанных. А кто в наибольшей степени погружается в это и более всех занимается этим, того называют крупнейшим факихом.

         Название «фикх» применялось в первом веке Ислама для обозначения знания пути к будущей жизни на том свете и знания особенностей тех опасностей, которым подвергаются души, и причин, что портят деяния людские; для обозначения оберегающей силы путем презрения бренного мира (ад-дунъя), стремления к благодати на том свете (алъ-ахира) и страха, что целиком охватывает сердце. На это указывают тебе слова Всевышнего: «... чтобы они изучали религию и чтобы увещевали свой народ, когда вернутся к ним...» (Коран, 9:122). То, чем обретается такое увещевание и устрашение, — это и есть тот самый фикх, без всяких ответвлений, касающихся развода, отпуска рабов на волю, порядка клятвенных заверений, купли-продажи товара, не имеющегося в наличии, и аренды (иджары). Поэтому-то посредством этих ответвлений и не добиться увещевания и устрашения; напротив, полное посвящение себя изучению этого ожесточает сердце и освобождает его от страха перед наказанием в Аду, как мы видим теперь это в людях, целиком предающихся этому занятию.

         Всевышний Аллах говорит: «У них сердца, которыми они не понимают» (Коран, 7:179). Имел Он этим в виду смысл веры, а не знание фетв. Поистине, фикх и значит по-арабски «понимание». Дело только в обычае употребления данного понятия в старину и ныне. Всевышний говорит: «Ведь вы страшнее в их душах, чем Аллах. Это оттого, что они - народ, который не разумеет» (Коран, 59:13). Бог отнес малость их страха перед Собой и то, что они столь большое значение придают мощи созданий Его, к малости их понимания (фикха). Посмотри же, было ли это вследствие несоблюдения различных выводов из фетв или же это следствие отсутствия того, что мы упомянули выше из знаний. Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, сказал тем, что прибыли к нему от арабских племен, принявших Ислам: «Ученые, мудрецы и факихи [чуть не сравнялись с пророками]» 1. Саада ибн Ибрахима аз-Зухри, да смилуется над ним, Аллах, спросили: «Кто из жителей Медины наиболее сведущ в фикхе?» Он ответил: «Те, что наиболее страшатся Всевышнего Аллаха». Он, таким образом, словно указывал на плоды фикха. Богобоязненность — это плод потаенного знания, а не фетв и постановлений. Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, говорил: «Не напомнить ли мне вам касательно факиха, [лучшего] всякого факиха?» 2 Люди, слушавшие его, ответили: «Да, конечно». Он сказал: «[Это тот,] кто не вселял в людей отчаяние в милости Аллаха, кто не обнадеживал людей от ухищрений Аллаха, кто не отнимал у них надежды на [благость] Духа Господнего и не оставлял Корана, желая чего-то другого». Анас ибн Малик, когда передавал высказывание Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует: «Поистине, сидеть вместе с людьми, что поминают Всевышнего Аллаха от зари до восхода солнца, любезнее для меня, нежели отпустить на волю четверых рабов» 3, сказал: «Повернулся я к Зайду ар-Ракаши и Зийаду ан-Намири и сказал: "Разве были собрания памятования Аллаха словно эти ваши собраниям, на которых один из вас обращал увещевание свое к друзьям своим и пересказывал хадис. Мы же сидели, памятуя веру, размышляя о Коране, усваивали знания о религии и считали благость Аллаха, ниспосланную нам, фикхом — способностью понимания». Он назвал размышление о Коране фикхом и счел благоденствие, фикхом. Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует: «Не поймет раб [Божий] фикх полностью, пока не возненавидит людей во имя Самого Аллаха и пока не увидит у Корана многие стороны» 4. Предавали также со ссылкой на Абу ад-Дарда [продолжение этого хадиса] Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует: «Затем обратится он к душе своей и возненавидит ее еще больше». Фаркад ибн Якуб ас-Санджи спросил о чем-то аль-Хаса-на аль-Басри и тот ответил ему. Тогда сказал Фаркад ас-Санджи: «А факихи не согласны с тобой». И аль-Хасан аль-Басри, да смилуется над ним Аллах, сказал: «Потеряла тебя навсегда матушка твоя, Фаркадка! Разве ты видел своими глазами настоящего факиха? Ведь факих — это тот, кто неприхотлив в мире этом, старается ради будущей жизни в мире том, проницателен и сведущ в религии своей, неустанно молится Господу своему, богобоязнен, удерживает душу свою от тяги к имуществу мусульман, неповинен в присвоении достояния их и добрый советчик обществу их». И ведь не сказал аль-Хасан среди всего этого: «Назубок знающий подробности фетв». Я не говорю, что наименование фикха не было тогда применимым к фетвам касательно общеупотребительных постановлений; однако было лишь путем общеобязательности и всеохватности фетв или же путем их присоединения в дополнение. И факихи в старину больше стремились к познанию будущей жизни на том свете. И, поистине, от этого обособления возникает обман, побуждающий людей посвящать себя исключительному занятию фетвами и отказаться от науки о будущей жизни на том свете и установлениях сердец. Они нашли в этом пособника в несовершенной человеческой природе. Ведь, поистине, знание сокрытого, потаенного, неясно, свершать благие поступки согласно ему трудно, а удовлетворять через такое знание жажду власти, судейства, высокого положения и богатства сложно. И тогда шайтан отыскал место для приукрашивания этого в сердцах через ограничение содержания наименования «аль-фикх», которое само по себе является наименованием достославным в религиозном Законе.

         Второе название — аль-'ильм (наука, знание). Это понятие применялось для обозначения знания об Всевышнем Аллахе, Его знамениях и деяниях Его в отношении Своих рабов и созданий, что даже когда умер халиф Умар ибн аль-Хаттаб, да будет доволен им Аллах, Ибн Масуд, да смилуется над ним Аллах, сказал: «Умерло девять десятых знания (алъ-'илъм)». Он определил это слово буквами «алиф» и «лам», затем объяснил это слово как знание о Всевышнем Аллахе.

         Этим понятием также стали своевольно распоряжаться путем его сужения, так что даже стали употреблять его, по большей части, применительно к тем, кто занимается прениями с противниками касательно проблем фикха и прочего. И говорят: «Он действительно ученый (знающий)» и «Он выдающийся человек в науке». Кто же в этом не упражняется и не занимается им, тот считается из числа темных и слабых людей, и его никоим образом не считают человеком науки. Это также есть злоупотребление ограничением. Слово «знание» употреблялось для обозначения общезначимого и всеобщего. Упомянутое же в Коране и сунне из добродетельных качеств науки и ученых касается в наибольшей степени ученых, занимающихся познанием Всевышнего Аллаха, Его решений, деяний и свойств. Теперь же это стало прилагаться к тем, кто не знает ничего из наук о Законе (шариате), за исключением установлений диалектики касательно спорных вопросов. И только за это такой человек считается одним из выдающихся ученых, хотя и невежествен он в тафсире (толковании Корана), ахбаре (высказываниях Пророка Мухаммада и его сподвижников), науке о мазхабах (догматико-правовых направлениях) и прочем. Это стало губительной причиной для многих из числа людей, стремившихся к знаниям.

         Третье название — Единобожие (таухид). Теперь это обозначает искусство калама, знание метода словопрения, владение способами приведения опровергающих доводов в споре и способность пышно витийствовать об этом, задавая многочисленные вопросы, возбуждая сомнения и принуждая замолчать. Так что даже многие из таких сами назвали себя людьми справедливости и Единобожия, а мутакаллимов (богословов) прозвали знатоками Единобожия, хотя все, что присуще сугубо этому ремеслу, вообще не было известно в первом веке Ислама, наоборот, люди того времени сильно осуждали тех, кто открывал дверь перед спорами и сомнением. Что же до содержащихся в Коране явных доводов, к принятию которых стремятся умы при первом же слышании, то они понимались однозначно всеми. Наука о Коране была знанием обо всем. Единобожие тогда обозначало другое, которого не понимает большинство мутакаллимов. Даже если бы они поняли, то все равно не сподобились бы этого знания. И это знание Единобожия предназначено для того, чтобы видеть все дела исходящими от Аллаха, Всемогущ Он и Велик, таким видением, которое исключает обращение верующего к другим причинам и посредникам, и он видит: все добро и все зло — только от Него, да возвеличится Его величие! Это благородное положение и один из его плодов — упование на Бога (таваккул), как это разъясняется в Книге упования. Также из его плодов — оставление жалоб на людей и отказ гневаться на них, довольство и предание себя воле Всевышнего Аллаха. Одним из плодов этого было и речение Абу Бакра ас-Сыддика, да будет доволен им Аллах, когда ему во время недуга задали вопрос: «Не позвать ли нам к тебе врача?» Он же сказал: «В болезнь меня вверг Врач». Также и другой человек, когда он заболел и его спросили: «Что сказал тебе врач о твоей болезни?», ответил: «Сказал Он: "Воистину Я — исполнитель того, что пожелаю!"» 5. В Книге упования и в Книге Единобожия приводятся свидетельства об этом.

         Единобожие — это драгоценный камень, у которого две оболочки. Одна из них удаленнее от сердцевины, нежели другая. Люди присвоили наименование «Единобожие» оболочке и посвятили себя делу защиты оболочки, а сердцевину целиком оставили в небрежении. И суть первой оболочки состоит в том, чтобы ты произнес вслух: «Нет бога, кроме Аллаха». Это называется Единобожием, противопоставляемое идее троичности Бога, о чем заявляют христиане. Но это же признание о Единобожии может исходить и от лицемера, внешний облик которого противоречит его сущности. И вторая оболочка — для того, чтобы в сердце не было противоречия с высказыванием «Нет бога, кроме Аллаха» и отказа признавать его истинность, напротив, чтобы внешняя сторона сердца содержала его веру, а также уверование (тасдик) в истинность Единобожия. Таково Единобожие большинства простых верующих и мутакаллимы, как было сказано выше, охраняют эту оболочки от искажений со стороны приверженцев привнесения вредных новшеств в религию. Третье же — и это сердцевина — видеть все дела исходящими от Аллаха, Всемогущ Он и Велик, таким видением, которое исключает обращение верующего к посредникам, и поклоняться Господу таким поклонением, которое полагает Его Единственным Богом, и не поклоняться иному.

         Из такого Единобожия исключаются следующие страстям. Ведь всякий следующий своей страсти избирает ее объектом своего поклонения. Всевышний Аллах говорит: «Видел ли ты того, кто своим богом сделал свою страсть..?» (Коран, 25:43) Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Самое отвратительнейшее для Аллаха из божеств, которому поклонялись на земле, — это страсть»61. И в действительности, кто хорошо поразмыслит, тот поймет, что поклоняющийся идолу поклоняется не идолу, но поклоняется своей страсти, ибо душа его склоняется к вере его отцов, и он следует этой склонности. Склонность же души к привычному — одно из проявлений того, что называют страстью.

         Противятся такому Единобожию и гневливые на род людской. Ведь кто полагает, что все от Аллаха, Всемогущ Он и Велик, как может гневаться на других? Поистине, Единобожие есть обозначение такого положения, которое и есть положение правдивейших. Посмотри, во что оно превращено и под какою оболочкой скрыто, каким образом в самовосхвалении и бахвальстве стали пользоваться в качестве средства тем, чье название — достохвально, наряду со сведением на нет того смысла, который действительно заслуживает похвалы. Это подобно несостоятельности того, кто встает рано утром, оборачивается к кыбле и говорит: «Я обратил лицо свое к Тому, Кто сотворил небеса и землю, поклоняясь Ему чисто...» (Коран, 6:79). Такова первая ложь, с которой каждый день он начинает разговаривать с Аллахом, если лик сердца его не обращен исключительно к Всевышнему Аллаху. Ведь если он имеет в виду под лицом свое внешнее лицо, а не лик сердца, то обратит только свое лицо на Каабу, отвратившись от других направлений. Направление же на Каабу не представляет собой направления на Того, Кто сотворил небеса и Землю, и обращающийся своим лицом к ней не является обращающимся лицом к Нему, ибо Бог выше того, чтобы Его ограничивали направления и стороны. Если он имел в виду под этим лик сердца, что и требуется от истово поклоняющегося сердцем, то как же он может быть правдивым в своих словах, если его сердце занято мирскими желаниями и потребностями и нацелено на изобретение средств к собиранию богатств, достижению высокого положения и накапливанию как можно большего количества вещей. Все его существо направлено на это. Так когда же он обратит свой лик к Тому, «Который сотворил небеса и Землю?» (Коран, 6:79). Эти благородные слова из Корана — весть о сущности Единобожия. Единобожник — это тот, кто не видит никого, кроме Единственного, и обращает свой лик только к Нему. Это есть следование словам Всевышнего: «Скажи: "Аллах!" Потом оставь их забавляться в их пустословы» (Коран, 6:91). Под этим имеется в виду словесное признание, поскольку язык — как толмач: порой говорит правду, а порой говорит ложь. Однако же место взгляда Всевышнего Аллаха, идущего от Него, — это сердце человека, которое есть начало Единобожия и его источник.

         Четвертое название — памятование (зикр) и напоминание (тазкир). Всевышний Аллах говорит: «Напоминай, ведь напоминание помогает верующим!» (Коран, 51:55). О похвальности собраний для памятования Аллаха говорят многочисленные хадисы, такие, как это высказывание Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует: «Если будете проходить мимо райских садов, то паситесь [там]». Его спросили: «Что это [на земле за] райские сады?» Он ответил: «Собрания памятования [Аллаха]» 6. В другом хадисе говорится: «Поистине, у Аллаха есть ангелы, путешествующие [по миру], исключая ангелов людей7, которые, если увидят собрания памятования Аллаха, то кричат друг другу: "Направимся к устремлению своему!", приходят к [участникам собрания], окружают их и слушают. Так что памятуйте Аллаха и напоминайте самим себе [о Нем]!» 8 Это превратилось ныне в то, что ты видишь в большинстве проповедников нашего времени, которые усердствуют в том, и это — рассказы, стихи, речения в состоянии наития (шатх) и другие безудержно распространяющиеся бедствия (таммат). Что же до рассказов9, то это вредное нововведение (бида). Сохранился запрет первых мусульман сидеть и слушать рассказчиков (куссасов). Они говорили: «Этого не было во времена Посланника Аллаха, Пророка Мухаммада, да благословит его Аллах и приветствует, ни во времена халифов Абу Бакра ас-Сиддика и Умара ибн аль-Хаттаба, да будет доволен ими Аллах! Потом явилась смута (фитна) 10 и появились рассказчики (куссас) 11».

         Передают, что Ибн Умар ибн аль-Хаттаб, да будет Аллах доволен ими обоими, вышел однажды из мечети и сказал: «Меня заставило выйти ничто иное, как рассказчик. Если бы не он, я бы не вышел оттуда». Муфтий Сирии Дамра ибн Рабиа ар-Рамли Абу Абдур-Рахман сообщил: «Я спросил Суфьяна ас-Саури: "Примем ли рассказчика, обратив к нему свои лица для слушания?" Он в ответ сказал: "Обратитесь спинами своими к вредным нововведениям!"» Ибн Аун поведал: «Как-то я вошел к Ибн Сирину, и он спросил: "Что нового было сегодня?" Я сказал: "Аль-Амир запретил рассказчикам (куссас) рассказывать". Тогда он молвил: "Он преуспел в правильном деле"». Однажды ученый Сулейман ибн Махран аль-Амаш зашел в соборную мечеть Басры и увидел рассказчика (касс), ведущего свой рассказ и говорящего: «Рассказывал мне аль-Амаш...». Тогда аль-Амаш стал в середину круга и стал выщипать волосы из своей подмышки. Тут рассказчик сказал: «О шейх, и не стыдно тебе?» Он сказал: «За что? Я следую сунне, а ты пребываешь во лжи. Я аль-Амаш, и я не рассказывал этого тебе». Ахмад ибн Ханбал сказал: «Наиболее лживы рассказчики (куссас) и попрошайки».

         Али ибн Аби Талиб, да будет доволен им Аллах, изгнал рассказчиков (куссас) из соборной мечети Басры. Когда же он услышал речи аль-Хасана аль-Басри, то не прогнал его, ибо аль-Хасан говорил про знание о будущей жизни на том свете, о размышлениях о смерти, предупреждал о пороках человеческой души, опасностях, что губят поступки людей, кознях шайтана и способе уберечься от них, напоминал о благодеяниях и милостях Господних и нерадивости раба Божьего в деле благодарения Господа своего и разъяснял низменную природу земного мира, указывая на его пороки, его бренность и недолговечность, и на опасность Ада на том свете и ужасы его. Вот это и является достохвальным напоминанием (тазкир), одобряемым шариатом. О побуждении к этому говорится в переданном Абу Зарром, да будет доволен им Аллах, хадисе Пророка Мухаммада, который сказал: «Присутствие на собрании памятований [Господа] лучше молитвы в тысячу ракяатов. Присутствие на ученом собрании лучше посещения тысячи больных. Присутствие на ученом собрании лучше присутствия на тысяче похоронах». Его спросили: «О Посланнник Аллаха, лучше и чтения Корана?» Он ответил: «Приносит ли чтение Корана пользу без знания?» 12 Абу Мухаммад Ата ибн Аби Раббах, да смилуется над ним Аллах, сказал: «Собрание для памятования Аллаха искупает грех посещения семидесяти собраний для развлечений». Любители приукрашивать избрали эти хадисы как довод для очищения своих душ и перенесли понятие «напоминание» (тазкир) на свои измышления. Они сошли с пути достохвального памятования (зикра) и занялись россказнями, к которым примешиваются противоречия, где есть добавления и выпадения мест, отклоняются от рассказов, приводимых в Коране, и добавляют к ним. Есть такие рассказы, слушать которые полезно, и есть такие, которые слушать вредно, хотя они и правдивы. Кто же откроет для себя эту дверь, для того правда смешается с ложью, а полезное — с вредным. Отсюда проистекает запрет этого. Поэтому Ахмад ибн Ханбал, да смилуется над ним Аллах, сказал: «Сколь нуждаются люди в правдивом рассказчике!»

Предыдущая       Следующая
Оглавление