История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века

Рабовладельческое общество в Иране

Предыдущая       Следующая
Оглавление

  § 1. Общая характеристика периода

  Образование Монгольской империи в центрально-азиатских степях имело всемирно-историческое значение. Монгольские завоевания распространились на обширнейшие территории Азии — Китай, Тибет, Восточный Туркестан (ныне Синьцзян). страны Средней Азии, Иран, страны Закавказья и Передней Азии, также на Дешт-и Кыпчак (Половецкая степь) 1 и на страны Восточной Европы и Русь. Как и для всех этих стран, для Ирана монгольское завоевание было настоящей катастрофой. Не только разрушения, вызванные завоеванием, но и хищническая эксплуатация страны верхушкой завоевателей вызвала резкий упадок производительных сил. К этому периоду относится также рост военно-ленной системы и усиление влияния военной кочевой знати (в данный период ведущей группы класса феодалов) в стране, усиление феодальной эксплуатации непосредственных производителей — крестьян и ремесленников, бесправное положение и жестокое угнетение которых было доведено до крайних пределов. Но угнетенные народные массы Ирана вели героическую освободительную войну, которая в конечном итоге расшатала господство завоевателей-кочевников.

  § 2. Основные источники по истории периода

  Хотя монгольское завоевание оказало неблагоприятное влияние на развитие культуры Ирана XIII — XIV вв., оно все же не привело к полному ее упадку. Некоторые отрасли культуры после трех-четырех десятилетий упадка снова пережили подъем.

  В частности, высокого подъема в XIII — XIV вв. достигла персидская историография. Подъем ее был подготовлен веками предшествовавшего развития. Теперь в исторической литературе господствовал персидский язык, арабский язык был почти вытеснен из нее. Персидские историки XIII — XIV в., в отличие от своих предшественников, в ряде случаев вводили в свои труды документы и официальные материалы.

  Монгольские ханы, правившие в Иране, были заинтересованы в прославлении своих побед и деяний и поэтому покровительствовали историкам. Обычно историограф-перс, писавший свой труд по заказу хана, совмещал эту работу с занятием придворной или административной должности: благодаря этому он бывал хорошо осведомлен о внешних и внутренних делах государства и имел доступ к государственным архи вам. Вместе с тем, положение придворного историографа, щедро оплачиваемого ханом за свои сочинения, обращало ученого в льстивого царе дворца, который, прославляя Чингис-хана и его потомков, нередко терял чувство меры.

  Подъем историографии в XIII — XIV вв. отчасти объясняется тем, что в связи с крестовыми походами, созданием Монгольской империи, ростом средиземноморско-азиатской караванной и «морской торговли росли политические, экономические и культурные связи Ирана. Это рас ширило кругозор ряда персидских историков и позволило им использовать новые материалы, в частности по истории монгольских и тюркских народов. По своему отношению к завоевателям историки XIII — XIV вв. делятся на две группы — врагов завоевателей и их панегиристов. К первой группе относятся следующие авторы.

  Ибн ал-Асир (1160—1234 гг.) 2 в XII томе своего огромного исторического свода, написанного по-арабски, дал рассказ о нашествии монгольских войск, в значительной части на основании рассказов очевидцев. Каково было общее впечатление от нашествия войск Чингис-хана, можно судить по следующей выдержке ив Ибн-ал-Асира: «Если бы сказали, что с тех пор, как бог сотворил Адама, до настоящего времени мир не видел такого испытания, то это было бы справедливо, ибо история не сообщает ничего подобного и близкого. Самое большое бедствие, которое описывает история — поступок Навуходоносора с израильтянами, как он избил их и разрушил Иерусалим. Но что значит Иерусалим в сравнении с теми странами, которые опустошили эти проклятые? И что такое сыны Израиля в сравнении с теми, которых они3 перебили? Ибо жители даже одного ив разрушенных ими городов были многочисленнее всех израильтян. Может быть, люди и не увидят подобного события до скончания мира, исключая разве Гога и Магога4. Даже антихрист (ад-даджжаль) пощадит тех, кто ему подчинится, и погубит [только] тех, кто будет ему сопротивляться5. А эти6 не щадили никого, убивали женщин, мужей и младенцев, распарывали животы у беременных женщин и убивали зачатых детей!»

  Рассказ Ибн-ал-Асира о монгольском завоевании отличается живым ярким изложением, полным драматизма.

  Мухаммед ибн Ахмед Несеви {Нисави), перс, мелкий феодал из Хорасана (владетель замка Хорендиз), был секретарем последнего хорезмшаха Джелал-ад-дина и участником борьбы с монгольскими завоевателями. В 1241/2 г., через десять лет после гибели хорезмшаха, Несеви составил на арабском языке «Сират ас-султан Джелал-ад-дин Мешгуберти» («Жизнеописание султана Джелал-ад-дина Мешгуберти»), в котором подробно описал события 1218—1231 гг. н. э., связанные со вторжением войск Чиигис-хана. Труд содержит богатый материал о состоянии областей Ирана этого времени. Труд этот издан по единственной известной рукописи в Париже в 1891 —1895 гг. ученым О. Уда в двух томах (арабский текст и французский перевод).

  В 1930 г. в Иране было издано еще одно, ранее неизвестное сочинение Несеви на персидском языке — «Нафсат ал-масдур» («Раздавшийся свист ветра») 7. Сочинение это было подготовлено к печати задолго до 1930 г. по единственной, после утраченной, рукописи известным персидским филологом Риза-кули-ханом Хидайатом (1800—1871 гг.). 8 «Нафсат ал-масдур» — мемуары автора, содержит рассказ о злоключениях и скитаниях автора после гибели Джелал-ад-дина; рассказ изобилует картинами ужасов и страданий жителей в областях, разоренных монгольскими войсками. Этот труд был написан еще в 1234/5 г. н. э.

  Оба труда Несеви проникнуты враждой к завоевателям и не свободны от идеализации Джелал-ад-дина, но эта идеализация — искренняя: оба труда написаны после гибели Джелал-ад-дина и его сторонников, и Несеви не мог рассчитывать получить награду за свой труд. Оба труда написаны в тяжелом, вычурном, условно риторическом стиле, пересыпаны арабскими стихами.

  Минхадж-ад-дин Осман ибн Сирадж-ад-дин. Джузджани родился около 1193 г., Служил султанам ив династии Гуридов; спасаясь от на шествия войск Чингис-хана. Джузджани бежал в Индию, где и прожил до конца жизни. Около 1260 г. он закончил свой труд, типа краткой все общей истории, на персидском языке, посвященный султану Индостана Насир-ад-дину Махмуд-шаху I , почему и самый труд был озаглавлен «Табакат-и Насири» («Насировы разряды») 9. В этом труде дано описание вторжения войск Чингис-хана в Хорасан со многими подробностями. Джузджани использовал не дошедшие до нас первоисточники. К Монгольской империи он относится резко враждебно, осыпая завоевателей проклятиями и не скрывая своего отвращения к ним. Полностью труд Джузджани до сих пор не издан. В Индии издана часть персидского текста «Табакат-и Насири» — части («разряды») XI и XVII — XXIII (Калькутта, 1863—1864, изд. Nassau Lees). Опубликован также неполный английский перевод Раверти, «разряды» VII — XXIII , два тома, Лон дон, 1881.

  Абдуллах ибн Омар Байдави, родом из Фарса, знаменитый арабоязычный комментатор Корана, XIII в., наряду с прочими сочинениями по суннитскому богословию и метафизике, составил также по-персидски краткую всеобщую историю «Низам-ат-таварих» («Порядок исторических сочинений») 10, в большей своей части компилятивную. В ней интересны известия об атабеках Фарса, о монгольском же владычестве в Иране сказано мало. «Низам-ат-таварих» издан.

  К числу историков, состоявших на службе у монгольских ханов и писавших по прямому их заказу или лойяльных по отношению к завоевателям, относятся нижеследующие авторы, писавшие все на персидском языке.

  Ала-ад-дин Ата Малик ибн Мухаммед Джувейни (1226—1283 гг.) происходил из фамилии старинной персидской чиновной знати, из округа Джувейн в Хорасане, служившей хорезмшахам, а потом перешедшей на службу к монгольским ханам. Баха-ад-дия Джувейни при монгольских ханах был везиром Хорасана, сын его Шамс-ад-дин Мухаммед Джувейни сахиб-диван был главным везиром трех первых монгольских ханов в Иране в течение более двадцати лет (1262—1284 гг.), а брат последнего историк Ата Малик Джувейни в те же годы был наместником монгольских ханов в Багдаде и его области, где провел восстановительные работы после разрушений времени завоевания. Ата Малик Джувейни умер внезапно, от паралича сердца (март 1283 г.), когда узнал, что семья Джувейниев попала в опалу, имения ее конфискованы, а членам семьи грозит тюрьма и казнь.

  Большой исторический труд Ата Малика Джувейн.» «Тарих-и джехангушай» («История миропокорителя») 11 закончен был около 1260 г. Первый том этого труда содержит историю Монгольской империи, начиная от первых походов Чингис-хана до смерти Гуюк-каана; второй — историю государства хорезмшахов, а также историю монгольских наместников в Иране до 1258 г. н. э.; третий — историю похода Хулагу-хана в Иран (1256—1258 гг.), а также историю исмаилитов Аламута и их государства (1090—1258 гг.); последняя написана на основании не дошедшего до нас первоисточника — «Сергузешт-и сейидна» («Повествование о господине нашем») 12.

  Труд Джувейни содержит много ценного исторического материала. Несмотря на то, что общая направленность труда промонгольская, в нем не замалчиваются темные стороны владычества монгольских ханов — опустошения городов и областей, безудержный грабеж и хищническая налоговая политика монгольских наместников. Синтаксис труда Джувейни, вою жизнь вращавшегося в среде монголов, очень своеобразен.

  Персидский текст «Тарих-и джехангушай» издан в трех томах в серии памяти Гибба (Лейден—Лондон, 1912—1937) с историческим введением и примечаниями проф. Мирзы Мухаммед-хана Казвини. В некоторых рукописях содержится также дополнительная глава о завоевании монголами Багдада, составленная современником Джувейни, знаменитым астрономом и математиком Насир-ад-дином Туси. В двух парижских рукописях содержатся также рисалэ (приложение) с биографией Джувейни, с массой социально-бытового материала.

  Упомянутому уже Насир-ад-дину Туси (умер в 1277 г.), строителю обсерватории в Мараге, состоявшему на службе у Хулагу-хана монгольского, в числе прочих сочинений, приписывают авторство весьма краткого трактата о государственных финансах (без заглавия); в трак тате отмечены изменения в системе налогового обложения, введенные монгольскими ханами. Трактат недавно издан персидским ученым Минови и кембриджским профессором В. Ф. Минорским (персидский текст, английский перевод и примечания).

  Величайшим средневековым персидским историком является Рашид-ад-дин Фазлуллах ибн Абу-л-Хейр Али Хамадани (1247—1318), ученый медик и суннитский богослов, вместе с тем и политический деятель, бывший везиром монгольских государей Газан-хана и Ольджайту-хана между 1298 и 1317 гг. Благодаря покровительству этих ханов, Рашид-ад-дин стал крупным феодальным землевладельцем. Он имел свыше 80 тыс. га орошенной пахотной земли в разных областях государства, а также множество садов, финиковых рощ, оросительных каналов и больших стад (250 тыс. баранов, 30 тыс. лошадей, 10 тыс. верблюдов и т. д.). Он скопил также громадное состояние — 35 млн. динаров, большая часть которого была вложена в виде доль в товарищества крупных оптовых торговцев. При хане Абу Са'иде, в результате интриг придворных клик, Рашид-ад-дин был вынужден уйти в отставку. Вслед за тем он был ложно обвинен в отравлении Ольджайту-хана и в июле 1318 г. казнен. Имущество его было частью конфисковано, частью расхищено, причем погибла его богатая библиотека в Тебризе (60 тыс. томов) и часть рукописей его сочинений. Через девять лет его память была реабилитирована.

  Написанный Рашид-ад-дином, по поручению Газан-хана, обширный исторический труд «Джами'-ат-таварих» («Сборник летописей») занимает исключительное положение среди средневековых персидских исторических сочинений. Рашид-ад-дин отказался от давней традиции арабских и персидских историографов — рассматривать «всеобщую историю», как историю одних только мусульманских стран. Рашид-ад-дин считал, что всеобщая история должна быть действительно13 всеобщей историей всех известных тогда народов, от «франков» на западе до китайцев на востоке. В частности, перед Рашид-ад-дином стояла задача — впервые создать историю монголов с древнейших времен. Выполнить труд, столь грандиозный по плану, было не под силу одному человеку. Поэтому Рашид-ад-дин привлек в качестве сотрудников знатоков языков и истории отдельных народов; среди них были два перса, два китайца, индус из Кашмира и, по-видимому, французский католический монах. В составлении истории монгольских и тюркских племен Рашид- ад-дину помогали монголы — знатоки монгольской старины и преданий; среди этих знатоков был и сам Газан-хан.

  Работа над «Джами'-ат-таварих» была начата при Газан-хане в 1300 г. и закончена при Ольджайту-хане в 1310/11 г. Труд делился на три тома. Первый том, названный в честь Газан-хана «Тарих-и Газани» («Газанова история»), заключает в себе обзор истории монгольских и тюркских племен; историю правления Чингис-хана и его ближайших преемников и историю улусов, выделившихся из Монгольской империи; историю монгольских ханов в Иране (улус Хулагуидов) до смерти Газан-хана (1304 г.). Во второй том вошла история немусульманских народов и государств — Китая, древних евреев, «франков» (западноевропейских государств), римских пап, «римских» (византийских и священно-римских, т. е. германских) императоров, государств Индии. Третий том должен был заключать географическое описание «семи климатов» 14 мира. Предполагают, что этот том или никогда не был написан, или погиб при расхищении библиотеки Рашид-ад-дина после его казни.

  Наибольшую ценность имеет первый том — «Тарих-и Газани». В части, посвященной истории тюркских и монгольских кочевых племен их социальный строй, быт, обычное право и предания изложены с такой полнотой и точностью, какой нет ни в одном другом источнике, не исключая монгольских и китайских. Особенно важен этот том, как источник по истории Ирана и Азербайджана, отчасти и других стран XIII в. С наибольшей полнотой изложена история правления Газан-хана. В нее включены — в копиях или в сокращенном изложении — ярлыки (указы) Газан-хана. Том изобилует данными о социально-экономической истории Ирана и Азербайджана в XIII в.

  В течение более столетия в России и за рубежом публиковались отдельные части «Тарих-и Газани» (персидский текст, переводы и комментарии) — французами Катрмером и Э. Блоше, русским И. Н. Березиным, Карлом Яном (в 40-х годах XX в.). Издание полного русского перевода «Тарих-и Газани», а также сводного (на основании научно- критического сличения семи старейших рукописей) персидского текста проводится Институтом востоковедения АН СССР.

  Весьма важным историческим источником является также переписка Рашид-ад-дина («Муншаат-и Рашиди» или «Мукатебат-и Рашиди»), собранная его секретарем Мухаммедом Аберкухи. Она содержит 53 письма (одно без начала), в их числе 4 письма к Рашид-ад-дину от разных лиц, остальные — письма самого Рашид-ад-дина к своим сыновьям, бывшим наместниками разных областей Ирана, а также к сановникам, высшим представителям мусульманского духовенства и разным знатным людям. В переписке приведено много данных о налоговой политике, о тяжелом положении крестьянства, о торговле, о строительстве оросительных каналов и т. д. Особенно интересно приведенное в одном из писем (№ 36) завещание Рашид-ад-дина, с перечислением его имений и имущества. Из переписки можно составить представление о хозяйстве такогокрупного феодала, каким был Рашид-ад-дин.

  Переписка Рашид-ад-дина («Мукатебат-и Рашиди») издана в Пакистане проф. Хае Бахадуром Мухаммедом Шафи (Лахор, 1947, персидский текст и примечания).

  Язык Рашид-ад-дина, сравнительно простой, является лучшим об разцом 'классического языка новоперсидской прозы.

  Социальное лицо Рашид-ад-дина выявляется и в «Джами'-ат-тава-рих», и в его переписке. Он — представитель одной из групп класса феодалов — гражданской бюрократии, тесно связанной с мусульманским духовенством, поэтому враждебен к тенденциям феодальной раздробленности и к ее наиболее упорному носителю — монгольской кочевой знати. Рашид-ад-дин старался поддерживать сильную центральную власть в лице монгольских ханов, в которых, однако, он хотел видеть наследников и продолжателей «хосроев Ирана», носителей сасанидской государственной традиции с ее централистской политикой. К сторонникам и восхвалителям монгольских ханов Рашид-ад-дина можно причислить лишь условно. Восхваляя Чингис-хана и его потомков, Рашид-ад-дин лишь выполнял данный ему заказ, но души в эти панегирики не вкладывал. Он не скрывал ни зверств войск Чингис-хана, ни темных сторон созданной завоевателями государственности. И только идеализация Газан-хана у Рашид-ад-дина видимо искренна, что объясняется позицией Газан-хана: он опирался на ту группу феодалов, интересы которой выражал Рашид-ад-дин.

  Абу Сулейман ибн Давуд Бенакети, родом из Бенакета в Средней Азии (умер около 1329 г.), в 1317 г. составил сокращенное изложение «Джами'-ат-таварих» Рашид-ад-дина, включив сюда и отрывки по истории немусульманских стран. Труд этот известен под именем «Та-рих-и Бенакети», не издан15.

  Абдуллах Кашани, один из сотрудников Рашид-ад-дина при составлении «Джами'-ат-таеарих», после осуждения и казни последнего пытавшийся обвинить его в плагиате и присвоить авторство всего труда себе, составил «Тарих-и Ольджайту-хан» — труд по истории правления Ольджайту-хана. Труд не издан16.

  Шихаб-ад-дин Абдуллах ибн Фазлуллах Ширази, известный под прозванием «Вассаф ал-хазрет» («Панегирист его величества»), или попросту Вассаф, родом из Шираза, состоял при дворе ильханов, выдвинулся благодаря покровительству Рашид-ад-дина, под начальством которого служил по финансовому ведомству. Других биографических сведений о нем нет. Он написал большой исторический труд по-персидски, с арабским заглавием — «Таджзийат ал-амсар ва тазджийат ал-а'сар» («Разделение областей и распределение веков»), более известный под именем «Тарих-и Вассаф» («История Вассафа»). Первые четыре части этого труда были закончены и поднесены Ольджайту-хану при посредстве Рашид-ад-дина в 1312 г., пятая же часть была закончена в 1328 г. Труд задуман был как продолжение труда Джувейни и охватывает 'время с 1257 до 1323 г. Источниками Вассафа были труды Джувейни, Рашид-ад-дина и др., официальные документы, в частности документы финансового ведомства, собственные воспоминания и рассказы очевидцев.

  Первая часть труда Вассафа охватывает историю правления великих ханов Хубилай-каана и Тимур-каана и историю государства Хула- гуидов до 1284 г. н. э.; вторая часть — историю Фарса от завоевания его сельджуками до восстания л у ров в 1291 г.; третья часть — продолжение истории государства Хулагуидов до смерти Газаи-хана; четвертая — историю правления Ольджайту-хана; пятая — окончание правления Ольджайту-хана и правление Абу Са'ида Бахадур-хана, а также экскурс о налоговых притеснениях в Фарсе и о тяжелом состоянии этой области в правление этого хана.

  «Тарих-и Вассаф» содержит много очень интересного материала как по политической, так и по социально-экономической истории Ира на XIII —начала XIV в., много сведений, каких нет в других источниках. Ценность данного источника поэтому очень велика. Но пользование им затруднено из-за напыщенной манеры изложения и цветистого и вычурного языка, со множеством метафор и других поэтических образов, аллегорий, хронограмм, каламбуров, стихотворных загадок и т. д.; при этом содержание всецело подчинено литературной форме. О стиле Вассафа можно судить, например, по следующему отрывку: «Когда ювелир предопределения17 претворил реку Дербендскую18 в некий слиток серебра19, когда закройщик зимней шубы скроил горностаевую мантию20, соразмерно длине и ширине, покатости холмов и долин, и когда гладь речной поверхности на один дротик «глубь затвердела подобно камню, тогда войско монгольское, которое было отвратительнее злых духов и многочисленнее дождевых капель, по повелению Берке-огула, подобно огню и ветру прошло по сей замерзшей реке».

  Известный исследователь Рьё, автор описания персидских рукописей Британского Музея, говорит об «Истории» Вассафа, что она «содержит достоверный, современный событиям, обзор значительного периода, но ее несомненная ценность в сильной степени уменьшается благодаря недостаткам метода его изложения и еще более благодаря высоко искусственному характеру и утомительному многословию его стиля. К несчастью, он был взят за образец и оказал гибельное влияние на •позднейшие исторические сочинения в Персии».

  Политическая направленность труда Вассафа такая же, как у Рашид-ад-дина. Как и Рашид-ад-дин, Вассаф, вместе с льстивыми и цветистыми панегириками монгольским ханам, показывал их зверства, насилия и гибельные последствия их налоговой политики для земледелия и городской жизни областей Ирана, особенно Фарса, о состоянии которого Вассаф писал по личным впечатлениям.

  Полное литографированное издание персидского текста труда Вассафа вышло в Бомбее в 1269 г. х. = 1853 г. н. э.; это издание содержит также ферхенг, т. е. толковый словарь малоупотребительных, архаических и специфических выражений и терминов, встречающихся во множестве у Вассафа. Часть труда Вассафа (только первый том) издал вместе с немецким переводом Хаммер—Пургшталь (Вена, 1856).

  Хамдуллах ибн Абу Бекр Мустоуфи Казвини (родился около 1281 г., год смерти неизвестен) происходил из старинной знатной фамилии Мустоуфиев, с XI в. занимавшей наследственно пост начальника казначейства (мустоуфи) Казвинокого вилайета. Хамдуллах Мустоуфи Казвини пользовался покровительством Рашид-ад-дина и занимал видные должности по финансовому ведомству и одно время управлял финансами Казвина и ряда соседних вилайетов.

  Исторический труд Хамдуллаха Казвини «Тарих-и гузидэ» («Из бранная история») был закончен в 1330 г. и посвящен сыну Рашид-ад- дина, везиру Гийас-ад-дину Мухаммеду Рашиди. В этом труде, типа «всеобщей истории», XII раздел IV главы содержит сжатую историю монгольских ханов в Иране; VI глава дает подробное описание родного города автора — Казвина. Изложение доведено до 1329 г. н. э.

  «Тарих-и и гузидэ» издана Эдуардом Г. Броуном В серии памяти Гибба в двух томах — перс, текст (факсимиле описка половины XV в.) и сокращенный английский перевод (Лейден—Лондон, 1910—1913 гг.). В рукописи, изданной Броуном, имеется добавление — история династии Музаффаридов, составленная около 1420 г. Махмудом Кутуби.

  В некоторых рукописях «Тарих-и гузидэ» содержатся продолжения: а) составленное самим Хамдуллахом Казвини и доведенное до 1344 г. к. э.; б) написанное его сыном Зейн-ад-дином Мустоуфи Казвини и излагающее события в Иране до 1392 г. н. э.

  Около 1335 г. Хамдуллах Казвини закончил огромную (75000 бейтов) стихотворную летопись-поэму «Зафар-намэ» («Книга победы»), задуманную как продолжение «Шах-намэ» Фирдоуси. Изложение событий в «Зафар-намэ» доведено до 1331/2 г. н. э. Здесь сообщены некоторые факты и датировки, которых нет в других источниках. Особенно ценен драматический рассказ о взятии монгольскими войсками города Казвина и о произведенной ими там всеобщей резне в 1220 г., написанный на основании рассказа прадеда автора.

  Третье сочинение Хамдуллаха Казвини — законченный около 1340 г. н. э. труд по космографии и географии — «Нузхат ал-кулуб» («Услада сердец»). Наибольшую ценность представляет третья часть этого труда, содержащая подробное географическое описание Ирана и государства Хулагуидов. Автор использовал большое число первоисточников; правда, данными более ранних географов он пользовался довольно скупо и критически; благодаря этому анахронизмы встречаются у него сравнительно редко. Только описание Фарса составлено почти целиком на основании «Фарс-намэ» Ибн-ал-Балхи (XII в.), однако, не без критического подхода к фактическому материалу последнего. В большей же своей части сведения по экономической географии Ирана современны автору; автор использовал как источник податные списки (дафтары) государства Хулагуидов, к которым он, как сановник финансового ведомства, имел доступ. Описание каждого вилайета построено по единому плану: приводятся координаты широты и долготы, сведения о природных условиях, о видах орошения, о земледелии и растительных культурах, о го родах, о религиозной принадлежности населения; почти по всем вилайе там приведены цифры налоговых поступлений и по многим вилайетам — цифры селений. Напротив, сведения о ремесле, торговле и городской жизни крайне скудны. Отдельно описаны реки с оросительными каналами, рудники и маршруты караванных путей, пролегавших через Иран.

  Хамдуллах Казвини, как и Рашид-ад-дин и Вассаф, выражал политические идеи чиновной знати, тесно сросшейся с центральным государственным аппаратом и поддерживавшей централистские традиции старо иранской государственности против феодальной раздробленности.

  Полное литографское издание текста «Нузхат-ал-кулуб» (Бомбей, 1311 г. х. = 1894 г. н. э.) крайне неудовлетворительно. Научно-критическое издание географической (третьей) части «Нузхат-ал-кулуб» выпущено Ле Стренджом в серии памяти Гибба (Лейден — Лондон, 1915, 2 тт. — персидский текст и английский перевод).

  Мухаммед ибн Али Шебангарэи21, поэт и историк, составил по-персидски краткую и сухую «всеобщую историю» — «Маджма'-ал-ансаб» («Собрание генеалогий»). Вторая, улучшенная версия этого труда закончена автором в 1342/3 г. н. э.; до этого времени доведено и изложение. Источник этот представляет интерес преимущественно при описании событий 20—начала 40-х годов XIV в.

  Труд Шебангарэи не издан. В коллекции Института востоковедения АН СССР (Ленинград) имеется рукопись Шебангарэи — автограф.

  Произведений региональной историографии в описываемый период создано несколько. Из них наиболее ценным является «Тарих намэ-и Херат» 22 («Книга истории Херата») Сейфа ибн Мухаммеда Хереви, более известного под нисбой Сейфи. Автор родился в Херате в 1282 г., год смерти неизвестен. Сейфи был высокообразованным человеком, находился в числе придворных поэтов хератских медиков ив династии Куртов23 (1245—1389 гг.), вассалов монгольских ханов. В числе многих произведений, поэтических и прозаических, Сейфи составил, по поручению хератского мелика Гийас-ад-дин а I Курта, обширный труд по истории города Херата и его области, под указанным выше заглавием.

  Труд Сейфи охватывает период от первого вторжения войск Чингис-хана в Хорасан (1220 г.) до 1321 г. н. э., — даты окончания труда. Сейфи использовал в качестве первоисточников труды Джузджани, Джувейни и Рашид-ад-дина, а также не дошедшие до нас труды по истории Херата, дипломатические документы, наконец многие рассказы стари ков и очевидцев. Труд обильно пересыпан стихами. Главное внимание в труде Сейфи уделено политической истории Хератекого княжества и местной династии Куртов, однако в труде приведено и много деталей относительно внутренней жизни города Херата и его сельской округи. Сейфи выражал интересы местной, провинциальной феодальной знати, враждебно относился к монгольскому владычеству и многие события освещал иначе, нежели они освещены в трудах Рашид-ад-дина, Вассафа и других представителей придворной историографии монгольских ханов. Труд Сейфи Хереви сохранился в немногих рукописях24. Он издан не давно профессором Калькуттского университета Мухаммед-Зубейром Сиддики — персидский текст с введением (Калькутта, 1944).

  Из монгольских источников важнейшими является «Юань-чао-би-ши» («Сокровенное сказание о поколении монгол»), составленное в Монголии около 1240 г. До нас дошел монгольский текст, транскрибированный ки тайскими иероглифами, и два китайских перевода. По содержанию оно представляет цепь эпических сказаний типа «богатырского эпоса», относящихся ко времени Чингис-хана, переработанных в духе идеологии монгольских кочевых феодалов. Эта переработка была проведена с целью создать официальную хронику первых Чингисидов — Чингис-хана и его сыновей. «Сокровенное сказание», помимо рассказа, эпическим стилем, по годам, о политических событиях в Монголии конца XII — начала XIII вв., рисует широкую картину социальных отношений и кочевого быта монголов.

  «Сокровенное сказание» было открыто в середине XIX в. одним из крупнейших русских китаистов—Кафаровым (архимандрит Палладий). Им же был подготовлен к изданию текст памятника, который, однако, ему не удалось опубликовать. Но Палладий Кафаров издал прекрасный русский перевод «Сокровенного сказания» 25, сделанный с дошедшего до лас построчного китайского перевода.

  Советским монголистом С. А. Козиным подготовлен и издан новый русский перевод «Сокровенного сказания», вместе с монгольским текстом в транскрипции, глоссариями и введением в изучение памятника (М.—Л., 1941).

  В Китае вышли два научных издания китайской транскрипции текста «Сокровенного сказания»: издание Е-Де-Хой (Пекин, 1908) и издание Общества «Коммершел пресс» (Шанхай) 26. В Западной Европе вы шли издания того же памятника, подготовленные двумя крупнейшими специалистами по Дальнему Востоку, — издание Эриха Хёниша (ч. I , текст, Лейпциг, 1937; ч. II , немецкий перевод, Лейпциг, 1941) 27 и издание П. Пеллио (монгольский текст полностью и французский перевод первых шести глав, Париж, 1949). «Сокровенное сказание» переведено на ряд языков28.

  Помимо «Сокровенного сказания», существовала другая официальная монгольская летопись — «Алтая дебтер» («Золотая книга»). Ею пользовался Рашид-ад-дин при составлении своего большого исторического свода. Эта летопись до нас не дошла.

  Так называемая Великая Яса (или Ясак) Чингис-хана, представлявшая кодификацию монгольского обычного права, переработанного в духе интересов и идеологии феодализованной монгольской кочевой знати, полностью до нас не дошла. Частично содержание ее передано персидским историком XIII в. Джувейни, арабо-египетским историком XV в. Макризи и другими авторами.

  Немаловажное значение для истории монгольского завоевания и монгольского государства Хулагуидов имеют армянские источники. Особенно ценны труды авторов XIII — начала XIV вв. Среди них надо отметить Киракоса Гандзакского (Гандзакеци, т. е. родом из Гянджи), автора «Истории армян», очевидца монгольского завоевания, побывавшего в плену у монголов29; Григория Акнерци (умер в 1335 г.), автора весьма содержательной «Истории народа стрелков» (монголов) 30, в которой приведено много ценных сведений о быте и языке монголов, а также о системе управления и податей монгольских завоевателей; Вардана Великого (или Бардзрбердского), автора «всеобщей истории» 31, Степанноса Орбеляна (1258—1304 гг.), митрополита сюнийского, 32 происходившего из рода сюнийских князей Орбелянов33, автора весьма ценной «История княжества Сисакан» (Скжии), доведенной до 1299 г. и содержащей много материала по социально-экономической истории времени34. Все названные авторы сообщают богатый материал о разрушениях времени монгольского завоевания. Тем не менее политическая направленность трудов Вардана Великого и Степанноса Орбеляна — промошгольская, что в значительной степени объясняется тем покровительством, какое первые монгольские ильханы Хулагуиды-язычники, отчасти даже и мусульманин Газан-хан, оказывали христианскому духовенству и армянским и грузинским феодалам-христианам.

  Ряд сведений о монгольском завоевании и управлении содержится в грузинском своде летописных сочинений по истории Грузии «Картлис цховреба» («Жизнь Картлии»), изданном акад. М. Броссе («грузинский текст и французский перевод).

  Из сирийских авторов важное значение имеет Григорий Абу-л-Фарадж, по прозванию Бар Эбрайя35 (1226—1286 гг.), деятель монофизитской церкви (мафриан, т. е. заместитель патриарха) и историк, автор большой «Всеобщей истории» на сирийском языке, в трех частях; из них собственно политическая история дана в первой части36. По просьбе своих арабских друзей, Абу-л-Фарадж составил на арабском языке вариант первой части своего труда, под заглавием «Мухтасартарих ад-дуваль» («Сокращенная история династий»), где обильно использованы арабские и персидские источники37. Труд содержит много сведений о монголах и,. в частности, сокращенное изложение «Великой ясы» Чингис-хана.

  Интересным произведением XIV в. является также анонимная сирийская биография жар Ябалаха III, патриарха-католикоса несторианской церкви, по происхождению тюрка (уйгура) из северного Китая (умер в 1317 г.) 38. Источник этот содержит много подробностей относительно политической истории государства Хулагуидов и быта монголов, а также характеристики ильхана Аргун-хана и его преемников. В данное сочинение включен также дневник путешествия в Европу раббана Саумы, широко образованною несторианского монаха, уйгура, родом из Пекина, посланного Аргун-ханом в 1287—1288 гг. в качестве посла к римскому папе, в Генуэзскую республику и к королям французскому и английскому.

  Разные сведения о социально-экономическом состоянии Ирана и сопредельных стран под властью монголов, а также о самих моноголах со держатся в записках европейских путешественников: католических монахов францисканского ордена Плано Карпини (путешествовал в 1246— 1247 гг.) и Вильгельма Рубрука (путешествовал в 1253—1255 гг.), венецианца Марко Поло (путешествовал в Азии в 1271—1295 гг., умер в 1323 г.), францисканского монаха Одорика из Порденоне (путешествовал с 1321 г.). Все эти записки изданы. Записки первых трех авторов. имеются в русских переводах.

  Ценные сведения о монголах, их социальном строе и быте, их завоеваниях оставили китайские историки и путешественники. Но непосредственно к восточному Ирану и Средней Азии относятся лишь путевые записки даосского монаха Чан- Чуня (1223— 1224). 39

  § 3. Образование монгольской державы и начало монгольских завоеваний

  В начале XIII в. кочевые племена, вышедшие из глубин Центральной Азии, завоевали огнем и мечом большую часть культурного мира: своего времени и установили свою власть над огромной территорией, простиравшейся от Тихого океана до Черного и Средиземного морей. Это движение кочевников, получившее название монгольского, или татарского завоевания, имело всемирно-историческое значение.

  Для понимания международной обстановки, сложившейся в Азии в первой четверти XIII в., а также причин завоеваний вновь созданной Монгольской империи, распространившихся и на Иран, необходимо остановиться на состоянии и развитии монгольского общества к началу XIII в.

  В XI — XII вв. обширную территорию от верховьев р. Иртыша на западе до верховьев р. Амура и хребта Большой Хинган занимали племена, говорившие на равных наречиях одного общего языка, позднее названного монгольским; они еще не имели общего наименования. Крупнейшими улусами, т. е. племенными объединениями, были: найманы, кочевавшие в верховьях р. Иртыша и в Алтайских горах, кераиты — по pp. Орхон и Тола, меркиты — в лесистых районах между р. Селенгой и озером Байкал, тайчиуты — по pp Онон и Керулен, татары — к юго-востоку от пустыни Гоби, на границе с Китаем, онгуты — вдоль Великой Китайской стены.

  По имени самого могущественного племени татар соседи называли также и остальные монгольские племена татарами или «черными татарами», в отличие от собственно татар, иначе «белых татар». Наименование «монголы» тогда еще не было известно. Вот почему арабские и персидские, равно как и армянские, грузинские и русские, источники первой половины XIII в. (говорили только о татарах. Происхождение имени «монголы» не вполне ясно. По мнению акад. В. П. Васильева, оно — искусственного, книжного происхождения, из китайской формы «мэн-гу». Это- имя было введено официально только после образования державы Чингис-хана, когда понадобилось общее имя для всех монголоязычных племен.

  Монгольские племена делились на лесных, занимавшихся звероловством и рыболовством, и степных, занимавшихся кочевым скотоводством. Последние кочевали со своими стадами зимою по степям, летом по горным пастбищам. Они разводили крупный рогатый скот, овец, коз, коней. В больших круглых войлочных юртах, поставленных на колеса и запряженных быками, люди передвигались с места на место, по несколько раз в год меняя пастбища. Все необходимое для жизни им давали скотоводство и охота.

  В прошлом монгольские (племена находились на стадии первобытно общинного строя. Род, еще не дифференцированный, кочевал вместе, и на стойбище юрты устанавливались крутом, наподобие кольца, а юрта главы рода уподоблялась точке в средине круга. Этот способ кочевания назывался куренным, ибо слово «курень» означало «кольцо».

  Постепенно, между XI и XII вв. из рода начали выделяться отдельные знатные и богатые семьи, 'владевшие обширными стадами и составлявшие большесемейные общины (аилы). Куренный способ кочеванья сменился теперь аильным. Процесс дифференциации рода все усиливался и вел к тому, что 'бедные члены рода попадали в зависимость от знатных и богатых. К началу XIII в. в монгольской степи уже сложилось классовое раннефеодальное общество. Оболочка родового строя со всеми его признаками — экзогамией, агнатным родом, кровной местью, родовым культом и родовыми обычаями — сохранялись, но под этой патриархальной оболочкой теперь создавались новые общественные отношения — феодальные.

  Большая часть кочевников имела в своем владении скот, вела аильное хозяйство, нораспорядителем основного средства производства — пастбищ — сделался кочевой феодал — нойон, в пользу которого простой монгол-кочевник должен был нести феодальные повинности под патриархальной оболочкой родовой помощи. Основной феодальной повинностью рядовых кочевников-аратов была обязанность пасти стада феодалов (отработочная рента). Кроме того, араты предоставляли господам мелкий скот на убой, отправляли в ставки феодалов на срок известное число дойных кобылиц и служили загонщиками зверя в облавных охотах.

  Между монгольскими родами и племенами шла непрерывная борьба в целях захвата пастбищ, скота, пленников-рабов и прочей военной добычи. Побежденные род или племя становились феодально-зависимыми от племени и рода победителя.

  Были у монголов и рабы-пленники, но рабство не составляло основы производства.

  Всю сложную структуру монгольского общества /рисует ценный монгольский источник — анонимная хроника «Сокровенное оказание».

  Вокруг удачливого кочевого феодала-хана, нойона, баатура (группировались нукеры, первоначально дружинники, позже превратившиеся в вассалов, которые несли военную службу своему хану и вместе с тем эксплуатировали зависимых от них аратов. Нукеры вместе со своим ха ном ходили на охоту, бились в набегах, участвовали в дележе военной добычи, служили для него охраной, участвовали в его пирах, присматривали в мирное время за его скотоводческим хозяйством, давали хану советы при важных решениях.

  Сложившиеся ранее племенные объединения (улусы) в этот период превратились в государственные образования. Кроме больших племенных объединений — «белых» татар, кераитов, тайчиутов, меркитов, кайманов, было довольно много небольших улусов. Стоявшие воглаве этих улусов ханы были орудиями 'классового господства кочевой знати над аратами. Между улусами происходили постоянные войны.

  Таким образом, к XIII в. феодальные отношения в Монголии находились в начальной стадии. Полная победа феодализма и превращение зависимых аратов в крепостных произошли позже, уже после образования Монгольской 'империи.

  Монгольские племена находились на неодинаковом уровне культурного развития. Самыми отсталыми были лесные племена. Своей письменности у монголов еще не было. Наиболее культурное племя — найманы приняли уйгурскую письменность. Соседи найманов — тюркоязычные уйгуры, жившие в Восточном Туркестане (ныне Синьцзян), в то время обладали сравнительно высокой культурой; у них была письменность и алфавит сирийского (арамейского) происхождения.

  Религией основной массы монголов был шаманизм. Главным божеством признавалось «вечное синее небо», поклонялись также божеству земли, разным духам. Монголы верили, что колдуны-шаманы могут входить в общение с духами, заклинать их и получать от них помощь и защиту в опасности. Но часть найманов приняла буддизм или христианство несторианского толка от уйгуров, среди которых были распространены обе эти религии. Знатная верхушка племени кераитов приняла христианство несторианского толка, опять-таки при посредстве уйгуров, еще в на чале XI в.

  В начале XIII в. междоусобная борьба в Монголии закончилась победой разноплеменной группировки феодализованной кочевой знати во главе со степным вождем Темучином, которая разгромила старые племенные улусы один за другим.

  Темучин родился около 1155 г., в семье кочевого феодала Есугей-баатура, из знатного рода Борджигин, племени тайчиутов. Осиротев десяти лет, он со своими братьями попал в бедственное положение, так как нукеры Есугея покинули вдову и малолетних детей. Став юношей, Темучин, благодаря покровительству Ван-хана кераитского и личным дарованиям, усилился и начал собирать вокруг себя нукеров, которые составляли главную силу кочевого феодала. Созданный им улус постепенно стал крупной политической силой. Разгромив сперва, в союзе с Ван-ханом кераитским, улусы «белых» татар и меркитов, Темучин затем напал на своего прежнего союзника Ван-хана кераитского и раз громил его улус. После того Темучин разгромил улус найманов. Остатки разгромленных улусов влились в улус Темучина. Последний из старых соперников Темучина, степной вождь Джамуха, сплотивший вокруг себя мелкие племена, был разбит, взят в плен и казнен.

  В 1206 г. на реке Ононе в Монголии, на курултае (съезде кочевых феодалов) пятидесятилетний Темучин был провозглашен великим ханом всей Монголии и принял почетный титул Чингис-хана; значение этого титула до сих пор не выяснено.

  Так сложилось Монгольское государство. Благодаря этому усилилось развитие феодальных отношений. Образование единого государства способствовало и процессу формирования монгольской народности.

  Монгольское государство имело следующую структуру. Во главе государства стоял великий хан. Его называли также каан40. Им был Чингис-хан, а после него его потомки — Чингисиды. Отдельные улусы еще при жизни Чингис-хана распределялись между членами ханского рода, которые становились вассалами самого великого хана, а их вассалами были, в свою очередь, все кочующие на данной территории нойоны со своими нукерами и крепостными аратами. Чингис-хан правил с 1206 «о 1227 г.

  Все это феодально-иерархическое общество являлось одновременно и военной организацией, так как, согласно старинному обычаю тюрков и монголов, было разбито на тумены, тысячи, сотни и десятки, т. е. на военно-административные единицы, поставлявшие в войско соответственно до 10 тысяч, тысячу, сто и десять воинов каждая. Под именем туменов, тысяч и т. д. продолжали существовать старые племена, колена я роды, наследственные вожди которых были в то же время начальниками туменов, тысяч и т. д.

  Сознательно поддерживая кочевую знать и аристократические традиции в монгольском обществе, Чингис-хан возвел в незыблемый закон-нерасторжимость связи между рядовым кочевником и его господином. являвшимся для него одновременно и феодалом, и военачальником.

  Чингис-хан дал очень четкую организацию тем феодальным элементам, которые уже существовали до него в монгольском обществе. Рядом с феодальным ополчением стояла знаменитая десятитысячная гвардия. (кешик) Чингис-хана, укомплектованная юношами из знатных семейств» Эта феодально-аристократическая гвардия занимала привилегированное положение; из нее черпались кадры высшего командного состава для армии и, позднее, администраторов для покоренных областей. Основным законом государства была Великая Яса — обычное право, переработанное в духе интересов знати, которое под патриархальной оболочкой освящало крепостнические отношения и суровую военную дисциплину.

  Политическое объединение Монголии создало могучую военную силу, которая была использована Чингис-ханом для обширных завоеваний. Завоевательная политика Чингис-хана определялась интересами феодализованной кочевой знати. Исстари доходы этой знати составлялись не только от эксплуатации аратов, но и в неменьшей степени от грабительских войн между соседними улусами. Так как с объединением Монголии внутренние войны в ней прекратились, кочевая знать, не же лая лишиться военной добычи, стремилась к внешним завоеваниям. Поскольку для успеха этих войн нужна была сильная ханская власть и; крепкая воинская дисциплина, монгольская знать верно служила Чингис-хану. Из среды этой знати вышли способные полководцы: Джебэ, Субутай, Мухули, Шики-Хутуху и другие.

  Успех монгольских завоеваний объяснялся отчасти крепкой и чет кой организацией и дисциплиной и исключительной подвижностью конных кочевых ополчений, что давало монголам преимущества перед недисциплинированными и малоподвижными ополчениями оседлых феодалов соседних земледельческих стран. Но решающее значение имело то, что в государствах, ставших объектом завоевания, господствовали феодальная раздробленность, не было внутреннего единства. Зачастую правители: этих государств боялись вооружить и двинуть против завоевателей свои народные массы, не доверяя им.

  В 1209—1210 гг. Чингис-хан подчинил и обложил данью таягутское государство Си-Ся (в нынешней китайской провинции Ганьсу) и государство уйгуров. Между 1211 и 1215 гг. монгольскими войсками была страшно опустошена и покорена большая часть Северного Китая (Цзиньская империя). Завоевание Северного Китая, а вслед за тем и Южного Китая (Оунская империя) было завершено уже при преемниках Чингис-хана. Одержав решительный успех в Китае, Чингис-хан двинул главные свои военные силы на запад. Захватив в 1218 г. Восточный Туркестан и Семиречье, он в 1219 г. обрушился на государство хорезмшахов, в состав которого входили Средняя Азия и почти весь Иран. Завоевание культурных областей передало в распоряжение монголов большие материальные ресурсы и самую передовую военную технику.

  В состав монгольского войска вошли китайские катапультщики, оружейники, строители стенобитных машин. С давних времен Монголию посещали китайские и мусульманские купцы; вместе с торговыми караванами приходили и разнообразные ремесленники, которые оставались при ставках крупных монгольских феодалов и прививали верхушке кочевого общества культурные достижения Китая и среднеазиатских государств.

  Таково было состояние монгольского государства перед вторжением монголов на Запад.

  § 4. Вторжение войск Чингис-хана в Среднюю Азию и Иран

  Чингис-хан тщательно готовился к походу на Запад. Военным действиям предшествовала глубокая разведка сил врага, проведенная с по мощью состоявших на службе у Чингис-хана мусульманских купцов из Средней Азии, ведших караванную торговлю с Китаем; они же являлись проводниками монгольских армий. Осенью 1219 г. с берегов Иртыша Чингис-хан двинул свое войско в поход против государства хорезмшаха Мухаммеда.

  Для одновременного нанесения ударов по важнейшим центрам государства хорезмшаха. Чингис-хан разделил свое войско на части. Оставив часть своих войск осаждать Отрар, он послал отряды вверх и вниз по течению р. Сыр-Дарьи, а сам с главными силами устремился к Бухаре.

  Монгольские войска, посланные в города, лежавшие по Сыр-Дарье, встретили упорное сопротивление в Ходженде. Неравной борьбой с монголами руководил Тимур-Мелик, который с горстью храбрецов укрылся на острове близ города и мужественно отбивался от полчищ завоевателей.

  Бухара была взята Чингис-ханом после двенадцатидневной осады в феврале 1220 г. Город был разгромлен, население частью перебито, частью обращено в рабство. В марте 1220 г. Чингис-хан подошел к Самарканду, защите которого хорезмшах придавал большое значение и по этому сосредоточил там сильный гарнизон. Но и Самарканд подвергся участи Бухары. После монгольского (разгрома в нем не осталось и чет верти его жителей. И Бухара и Самарканд пали из-за предательства части феодальной знати. К маю 1220 г. весь Мавераннахр был завоеван.

  Хорезмшах Мухаммед не сумел оказать сопротивления завоевателям, хотя его силы намного превышали монгольские. Он не доверял ни своим полководцам, ни своим вассалам и феодальному ополчению и, боясь сосредоточить его в одном месте для решающего боя, распылил на мелкие отряды, которые были уничтожены войсками Чингис-хана порознь. Сам Мухаммед и его старший сын Джелал-ад-дин бежали в Иран. В погоню за хорезмшахом был послан монгольский отряд под начальством Джебэ и Субутая. Спасаясь от преследования, Мухаммед переправился на пустынный остров на Каспии и умер там в одиночестве в декабре 1220 г. Печальная участь постигла и мать его Туркан-хатун. Она, вместе со всем гаремом хорезмшаха, попала в плен к Чингис-хану, была увезена в Монголию, где и умерла.

  Всадники Джебэ и Субутая, преследовавшие Мухаммеда, были первыми монгольскими отрядами, появившимися в Хорасане. Пройдя через Северный Иран и сильно разорив его, этот отряд вступил в пределы Кавказа, опустошил Ширван и часть Грузии, разгромил кыпчаков (половцев) и вторгся в южно-русские степи, где в 1223 г. на Калке разбил полки русских князей. Обойдя Каспийское море с запада, отряд присоединился к главным силам Чингис-хана, возвращавшимся в Монголию. В Казвине, Хамадане и других городах жители оказали завоевателям героическое сопротивление.

  После смерти хорезмшаха Мухаммеда Джелал-ад-дин приехал в Хорезм, но, встреченный враждебно местной знатью, был вынужден уйти в свой удел — город Газну.

  По взятии Самарканда Чингис-хан вновь разделил свои войска на несколько отрядов и послал их на завоевание крупнейших городов Сред ней Азии и Хорасана. Три старшие царевича — Джучи, Чагатай и Угэдэй — были направлены к Ургенчу. После 6 месяцев осады и ожесточенных уличных боев город был взят (апрель 1221 г.), его население истреблено или уведено в рабство. Монгольские войска разрушили плотину на Аму-Дарье, и вода затопила весь город; кто случайно спасся от всеобщей резни, тот утонул в воде или погиб под развалинами.

  В Хорасан был послан младший сын Чингис-хана — Тулуй. Аван гард его войска взял Несу и Себзевар. Первой операцией Тулуя был штурм Мерва, который пал, несмотря на оказанное жителями сопротивление. Затем страшному разрушению подвергся Нишапур; территория этого города была вспахана и засеяна ячменем. В обоих городах была произведена всеобщая резня населения. Этим же отрядом был разрушен Туе и занят Херат, Тулуй взял и разрушил Таликан.

  Сам Чингис-хан в конце 1220 г. направился в Термезу, в котором после сдачи население было вырезано. Жители Балха не оказали никакого сопротивления и сдались на милость монголов. Но Чингис-хан все же велел разрушить Балх и вырезать все население, не желая иметь у себя в тылу укрепленный город. Бамиан был стерт с лица земли. Всюду, где появлялись войска Чингис-хана, они разрушали цветущие города и селения, уничтожали сотни тысяч людей, уводили в полон и рабство женщин и детей, а также ремесленников. В результате этого нашествия Хорасан был страшно опустошен.

  Феодалы боялись вооружить народные массы на борьбу с завоевателями. Знать в большинстве стремилась к капитуляции и соглашению с монголами. Крестьянство было распылено и безоружно. Зато жители городов, в первую очередь ремесленники, оказывали героическое сопротивление врагу.

  Нашествия кочевников, будь то арабы-бедуины, тюрки-огузы и другие, на оседлые земледельческие области вообще были опустошительны, но при этом опустошения обычно носили стихийный характер. Но Чингис-хан и его полководцы ввели в практику приемы организованного опустошения земледельческих областей и городов и массовой резни населения. Эта система, автором которой был сам Чингис-хан, вызвана была тем, что монгольских войск, общая численность которых, по вычислению акад. В. В. Бартольда, не превышала 200 тыс. человек, было слишком недостаточно, чтобы удержать в повиновении огромные захваченные территории. Массовым уничтожением способных к сопротивлению людей. и системой террора Чингис-хан хотел запугать и ослабить покоренные народности и предотвратить восстания на местах против завоевателей. Не все близкие к Чингис-хану люди одобряли эту систему. Как сообщают источники, ее противниками были даже два сына Чингис-хана — Джучи и Угэдэй. Но большинство монгольских кочевых феодалов одобряло чингисову систему, ибо она облегчала им грабежи в небывалых до того масштабах.

  § 5. Борьба народов Ирана с монгольскими завоевателями

  Народные массы Ирана в ряде случаев оказали завоевателям героическое сопротивление. Но оно не имело единого руководства, и разрозненные очаги сопротивления гасли под ударами завоевателей один за другим. Попытку объединить и возглавить борьбу с завоевателями предпринял последний хорезмшах Джелал-ад-дин (1220—1231). Вскоре под его знаменами было уже около семидесяти тысяч человек, во главе которых он вышел навстречу (Врагу. Бой произошел в Перванской степи, недалеко от Кабула. После двухдневной кровопролитной битвы большое монгольское войско во главе с полководцем Шики-Хутуху было разбито и обращено в бегство. Это было первое поражение монгольских войск со времени их вторжения в Среднюю Азию и Иран. При вести об этой победе Херат, Мерв и другие города восстали и перебили гарнизоны завоевателей. Но Джелал-ад-дин недооценил значение участия народных масс в борьбе и все свои надежды возложил на феодальное ополчение, со стоявшее в большинстве из тюркских кочевников (огузов и халаджей). Вскоре его военачальники из тюркской кочевой знати, поссорившиеся между собой из-за раздела добычи, покинули его. После поражения при Перване все монгольские силы под предводительством самого Чингис-хана были направлены против Джелал-ад-ди.на. Решающая битва произошла на берегу реки Инда в ноябре 1221 г.; войска Джелал-ад-дина были разбиты, а он сам с трудом спасся, бросившись вместе с конем в воды Инда. Вместе с Джелал-ад-дином спасли свою жизнь и нашли убежище в Индии лишь около четырех тысяч воинов; среди них был и славный герой ходжендской обороны Тимур-Мелик.

  В погоню за Джелал-ад-дином был послан двадцатитысячный монгольский отряд, который вторгся в Индию, разграбил города Мультан и Дели, но вернулся обратно, не выполнив своей задачи.

  Вскоре Чингис-хан возвратился в Самарканд. Завоевание Средней Азии и Хорасана было закончено. Хорезмской империи больше не существовало, сопротивление, оказанное Джелал-ад-дином, было сломлено. Огромная территория от Тихого океана до берегов Каспийского моря была включена в состав Монгольской империи.

  Главные военные силы Чингис-хана вернулись на родину. В покоренных областях Восточного Ирана остались небольшие отряды завоевателей со своими семьями и скотом. Цветущие недавно оазисы были превращены в пастбища. Монгольское нашествие, сопровождавшееся чудовищным истреблением людей и разорением городов и деревень, повергло в ужас весь мусульманский Восток. Казалось бы, для борьбы с завоевателями должны были сплотиться все разрозненные, беспрерывно враждовавшие между собой феодальные владетели. Но этого не произошло.

  После ухода Чингис-хана в Монголию Джелал-ад-дин возвратился из Индии в Иран. Его власть была признана в Фарсе, Кермане и Ираке Персидском. Человек огромной личной храбрости, энергичный и непримиримый боец, Джелал-ад-дин не обладал талантом политического деятеля. Вместо того, чтобы попытаться создать союз государств Закавказья и Передней Азии для общей борьбы с империей Чингисидов, он, желая увеличить территориальную базу для этой борьбы, сам выступил в роли завоевателя. В течение шести лет (1225—1231) он вел непрерывные войны: завладел Азербайджаном, взял Ахлат, вступил в войну с багдадским халифом, стремился подчинить Грузию и Армению. Его пребывание на Кавказе ознаменовалось ограблением городов и селений. Тбилиси, взятый штурмом, подвергся ужасающему разгрому. Джелал-ад-дин не встретил поддержки со стороны господствующего класса, а в силу своей классовой ограниченности не захотел опереться на народные массы, среди которых (особенно среди городских низов) воля к борьбе с монгольскими завоевателями была несравненно сильнее, нежели среди феодалов и крупного купечества. Христианские народности — армян и грузин — Джелал-ад-дин оттолкнул своим мусульманским фанатизмом, а среди мусульман-азербайджанцев был непопулярен из-за грабительской деятельности своих наместников. Джелал-ад-дин не видел иного пути к усилению своей военной мощи, кроме раздачи своим военным чинам городов и селений в ленные владения (икта). Новые владельцы, чувствуя в условиях монгольского нашествия непрочность своей власти, стремились как можно быстрее и полнее обобрать подвластное население. В результате насилий и грабежей в областях, занятых хорезмийцами, вспыхивали на родные восстания и создавались заговоры знати.

  Особенно мощным было народное восстание в Гяндже (1231), движущей силой которого были ремесленники и городская беднота. Подавление этого восстания ослабило силы Джелал-ад-дина. В то же время против него создалась коалиция, в состав которой вошли Грузия, сельджукский султанат Рум и Ахлатский эмират.

  В 1228 г. войско Джелал-ад-дина яри содействии городского ополчения одержало победу над монголами под Исфаханом, но при этом понесло большие потери и не смогло преследовать врага. Между тем, в 1229 г. в Иран вступило новое монгольское войско под командованием нойона Чормагуна и начало борьбу с Джелал-ад-дином. В 1231 г. вконец обессиленный Джелал-ад-дин отступил с остатками своих войск в Южный Курдистан. Вскоре он погиб одиноким беглецом в горах близ г. Амида (ныне Диярбекир).

  § 6. Монгольская империя после смерти Чингис-хана

  Так как, согласно Великой Ясе Чингис-хана, все покоренные земли и народы считались собственностью ханского рода, Чингис-хан завоеванные при нем территории разделил на уделы между своими сыновьями. Старшему сыну — Джучи достались Дешт-и-Кыпчак (Половецкая степь) и Хорезм. В его удел должны были быть включены также все земли на западе, которые еще предстояло завоевать. Второй сын — Чагатай получил Машраинахр, Семиречье и южную часть Восточного Туркестана. Уделом третьего сына — Угэдэя стала северная часть Восточного Туркестана. К младшему сыну Тулую по монгольскому обычаю переходил коренной юрт отца — Центральная Монголия, а также Северный Китай. Главой всей империи — великим ханом (кааном) Чингис-хан наметил Угэдэя, отличавшегося выдержкой, мягкостью и тактом. Угэдэй проводил политику возрождения земледелия и городов и сближения с оседлой знатью покоренных народов.

  Чингис-хан умер в 1227 г., в возрасте семидесяти двух лет. В 1229 г. нa курултае на берегах Керулена Угэдэй был провозглашен великим ханом.

  В правление Угэдэй-каана (1229—1241) продолжались завоевания. В 1231—1234 гг. было закончено завоевание Цзиньской империи (Северный Китай) и началась длительная борьба, продолжавшаяся до 1279 г., с южно-китайской империей Сунов. В 1241 г. была подчинена Корея. Самыми крупными военными мероприятиями при Угэдэе был поход на Русь и в Европу (1236—1242) под предводительством Батыя, сына Джучи, и Субутая.

  В 1246 г. на курултае монгольской знати на престол великого хана был возведен сын Угэдэя — Гуюк-каан (1246—1248).

  Несмотря на огромные разрушения, вызванные монгольским завоеванием в странах Азии и Европы, торговые связи между этими странами не прекратились. Завоеватели в военно-стратегических целях заботились о постройке удобных дорог с целой сетью почтовых станций (ямов). По этим дорогам ходили и караваны, в частности из Ирана в Китай. В своих выгодах монгольские великие ханы покровительствовали крупной оптовой караванной торговле, находившейся в руках мощных мусульманских (среднеазиатских и иранских) торговых компаний, члены которых именовались уртаками (старотюркс: «товарищ в доле», «компаньон»). Великие ханы, особенно Угэдэй-каан, охотно вкладывали средства в компании уртаков и покровительствовали им. Это была оптовая международная торговля дорогими тканями и предметами роскоши, обслуживавшая преимущественно знать.

  Монгольские завоевания привели к расширению и дипломатических сношений стран Азии и Европы. Особенно старались установить связи с монгольскими ханами римские папы. Они стремились собрать сведения о монголах, внушавших ужас государствам Западной Европы, постараться использовать монголов в качестве союзников в борьбе крестоносцев в Сирии и Палестине против мусульманских государств, особенно Египта; наконец, римские папы не теряли надежды склонить монгольских ханов к принятию христианства по католическому обряду. Поэтому в 1246 г. в ставку каана в Каракоруме в Монголии папой был послан монах Иоанн де Плано Карпини. В 1253 г. туда же был послан монах Вильгельм Рубрук. Путевые записки этих авторов служат ценным источником по истории монголов.

  Монгольские ханы—шаманисты, которыеприписывали сверхъестественную власть духовенству всех религий, отнеслись доброжелательно к посланникам папы. При отъезде из Каракорума Плано Карпини была вручена ответная грамота для папы Иннокентия IV , в которой Гуюк-каан требовал, чтобы папа и короли Европы признали себя вассалами монгольского великого хана. Грамота эта была написана по-персидски и скреплена монгольской печатью, которую изготовил для Гуюка русский пленный мастер Кузьма.

  После смерти Гуюка среди монгольской знати началась острая борьба за кандидатуру на престол великого хана. Лишь в 1251 г. с помощью золотоордынсшго улусного хана Батыя на престол был возведен сын Тулуя — Мункэ-каан (1251—1259) 41.

  Китайские летописцы дают высокую оценку правлению Мункэ-каана. Он старался возродить земледелие и ремесло, покровительствовал крупной оптовой торговле. В этих целях Мункэ-каан издал указ, имевший в виду упорядочить систему налогообложения и несколько облегчить по ложение крестьян и горожан. В Иране, однако, указ этот остался мертвой буквой. Завоевательные походы в Китай и на Запад продолжались и при нем.

  Созданная завоеваниями монгольская империя-конгломерат объединила под своей властью многие племена и народности, страны и государства с совершенно различной экономикой и культурой. Как единое целое она долго просуществовать не могла. После смерти Мункэ-каана (1259) она окончательно распалась на несколько монгольских государств (улусов), во главе которых стояли улусные ханы — потомки Чингис-хана. Этими государствами были: Золотая Орда, которая включала Северный Кавказ, Крым, Южно-Русские степи, Нижнее Поволжье и находилась под властью потомков Джучи; Чагатайское государство, охватившее Среднюю Азию и Семиречье и получившее свое имя от сына Чингис-хана — Чагатая; государство Хулагуидов, созданное в Иране братом Мункэ-каана Хулагу-ханом; государство в Монголии и Китае (удел великого хана), в котором правил брат Мункэ — Хубилай-каан, — это государство получило китайское официальное имя империи Юань. Развитие этих государств пошло разными путями.

  § 7. Состояние Ирана в 30—50-х годах XIII в.

  После смерти Джелал-ад-дина монголы истребили остатки его отрядов и завоевали Азербайджан, Арран, Ширван, Грузию и Армению (между 1231 и 1239 гг.). В то же время продолжались монгольские завоевания в Иране. В 1237 г. был взят и опустошен Исфахан. Тогда же была завоевана Джезира (Верхняя Месопотамия). Монгольские войска грабили и опустошали соседние области и государства и на Западе; в 1231—1236 гг. монгольскому разгрому подверглись города Мосул, Нисибин, Мардин, Дийарбекр, Бидлис. В начале 40-х годов XIII в. удар монголов направился на Сельджукский Румский султанат, расположенный в Малой Азии (1077—1307). В 1243 г. в битве у Кёсе-дага бьи$ разбит сельджукский султан Рума — Гийас-ад-дин Кейкубад II Султан заключил с монголами мир с условием вносить в виде дани ежегодно 1000 динаров, коня, невольника, невольницу и охотничью собаку. Изъявил покорность великому хану и Хетум, царь Киликийской Армении— государства (1080—1375), основанного у юго-восточного побережья Средиземного моря армянами, которые эмигрировали из Армении под натиском сельджуков.

  К 50-м годам XIII в. в руках монгольских завоевателей были Хорасан, Систан, Мазендеран, Ирак Персидский и Азербайджан. Юг и юго-запад Ирана не подверглись столь опустошительным монгольским вторжениям. На этой территории находилось несколько владений, различных как по своему происхождению, так и по своему отношению к монгольским ханам.

  Керманом владела династия из кара-китаев. Ее основатель Бурак хаджиб после гибели государства кара-китаев в Семиречье присоединился к Мухаммеду хорезмшаху, а во времена монгольского вторжения завладел Керманом и всей его областью. От монгольского хана он получил ярлык на свое владение и титул «кутлуг-хан», который сохранился и за его потомками.

  Фарс находился во власти атабека Абу Бекра (правил в 1230— 1260 гг.) из династии Салгуридов. Салгуриды способствовали росту и украшению своей столицы — Шираза, воспетой ее уроженцем, великим поэтом Са'ди (1184—1291).

  Луристан с начала X в. делился на две части: юго-восточную, или Большой Лур (атабекская династия Хазараспидов), и северо-западную, или Малый Лур. Малым Луром правила самостоятельная династия атабеков.

  К западу от Луристана находились владения багдадского Аббасидского халифата, занимавшие сравнительно небольшую территорию в междуречье Тигра и Евфрата.

  Монгольское нашествие не коснулось исмаилитского Аламутского государства (1090—1256). По-прежнему в Иране, Малой Азии, Сирии» Мавераннахре и даже в далеком Каракоруме правители и их везиры боялись посланных «горным старцем» из Аламута убийц, и многие из правителей платили ему дань. Грабежи исмаилитов на больших дорогах не только затрудняли торговые сношения, но угрожали коммуникациям' между Хорасаном и западными областями, подчиненными или вассальными Монгольской империи.

  В эти десятилетия в особом положении оказался Хорасан. Перед первым монгольским наместником — Чинтимуром были поставлены задачи: извлечь у местного населения возможно больше денег, ценностей, продуктов и наладить систематическое взимание податей и налогов. Чинтимур жестокими пытками заставлял жителей сознаваться, где находятся спрятанные ими богатства. Для налаживания административного и в первую очередь налогового аппарата он стал привлекать к себе на службу местных иранских чиновников. Чинтимур, а позднее его преемники, были ответственны перед монгольским ханом за бесперебойное поступление в ханскую казну налогов и податей. А это было возможно только при обложении населения налогами высокими, но не разоряющими окончательно, т. е. дающими возможность хотя бы простого воспроизводства' сельского хозяйства.

  Наместники Хорасана стали принимать меры к восстановлению разрушенных в период завоевания городов и деревень. Так, преемник Чинтимура — Куркуз восстановил и сделал своей постоянной резиденцией г. Туе. Был восстановлен Херат. Наместники Хорасана и окружающие их монгольские феодалы стали сближаться с местными уцелевшими от разгрома оседлыми феодалами, воспринимать иранскую культуру.

  Эта политическая линия, направленная к сближению завоевателей с верхушкой покоренных, столкнулась с другой линией, проводимой большей частью монгольской знати. Это были поклонники кочевых традиций враждебно относившиеся к оседлому населению и не желавшие слышать ни о каком сближении с ним.

  Кроме насилий, пленения жителей, монгольские военачальники стали захватывать земли. Армянский историк Вардан передает, что монголы «вторглись в пределы Грузинского царства и разделили по жребию все известные местности и области и все неприступные крепости между главнейшими своими начальниками, которых называли нойонами. Они не медленно вступили во владение местечками, доставшимися по жребию на долю каждого из них». То же было и в Иране.

  В захваченных таким путем владениях эти монгольские феодалы стали держать себя, как самостоятельные правители; собранные с населения налоги они употребляли на собственные нужды. Они стремились к неограниченной эксплуатации местного трудового населения, к обложению его в произвольных размерах и нисколько' не заботились о воз рождении земледелия, ремесла и торговли. Никаких связей с местным населением и даже с местными феодалами они не устанавливали.

  Эти две противоположные политические линии, возникшие в среде монгольских феодалов в 30—40-х годах XIII в., проходят красной нитью в истории монгольского владычества в Иране. Между представителями этих двух линий шла острая борьба. И Куркуз, и сменивший его в 1244 г. Аргунака, делали неоднократно попытки установить точные размеры обложения народа, ограничить произвол монгольских феодалов, заставить их вносить в казну собранные с населения налоговые суммы.

  Существование в Иране двух непокоренных владений — Багдадского халифата и исмаилитского государства,— с которыми не могли справиться находившиеся в Иране монгольские войска, необходимость лучшего освоения уже завоеванных территорий и стремление к дальнейшему расширению границ империи, — поставили перед Монгольской империей вопрос о посылке на запад новых военных сил.

  Хотя первоначально Иран должен был войти в состав улуса Джучидов (Золотая Орда), в действительности до 50-х годов XIII в. Ираном управляли наместники великого хана.

  § 8. Поход Хулагу-хана в Иран

  На курултае 1251г. в Монголии, на котором на престол великого хана был возведен Мункэ-каан (1251—1259), было решено ускорить завоевание всех остававшихся еще не завоеванными монголами земель на Ближнем и Дальнем Востоке. Для этой цели были посланы два больших ополчения: в Китай под руководством Хубилай-хана и в Иран под главенством Хулагу-хана, братьев Мункэ-каана. Для Хулагу-хана был на мечен определенный план действий: уничтожить мощь исмаилитов, при вести к покорности багдадского халифа и завершить покорение стран Ближнего Востока.

  В 1252 т. началась подготовка к походу, который являлся общеимперским предприятием. Из войск всех монгольских улусов было выделено по два человека из каждого десятка, иначе говоря, пятая часть всех монголов (ведь у кочевников каждый взрослый мужчина был воином) вместе с семьями, и было передано в распоряжение Хулагу-хана. Из Китая вызвали до тысячи мастеров-камнеметчиков, огнеметчиков и арбалетчиков. Общее количество войск, которыми располагал Хулагу, по свидетельству армянского историка XIII в. инока Магакии, доходило до 70 тыс.

  Территория, по которой должно было двигаться войско Хулагу, заблаговременно очищалось от кочевых орд; для переходов через реки строились мосты, исправлялись дороги, по пути населением заготовлялись продовольствие и фураж. В 1253 г. Хулагу выступил из Каракорума в поход на Иран, но двигался крайне медленно, и лишь в 1256г., пройдя через Семиречье в Среднюю Азию, перешел р. Аму-Дарью.

  В 1256 г. монгольские войска осадили ряд исмаилитских замков. Хулагу потребовал от «торного старца» полной капитуляции и разрушения всех исмаилитских Крепостей. В это время среди правящих кругов исмаилитов происходила внутренняя борьба, которая изменила соотношение сил в пользу монголов. «Горный старец», ярый враг монголов, был убит. Заговор против него возглавил его сын Рукн-ад-дин Хуршах, которого поддерживала группировка, проводившая промонгольскую политику. Под давлением этой группировки, среди которой был ученый астроном Насир-ад-дин Туси и другие, втайне враждебные исмаилитам, Хуршах согласился на подчинение монголам при условии сохранения за ним исмаилитских владений. На попытку Хуршаха затянуть переговоры и отсрочить капитуляцию монгольское войско ответило штурмом. После недолгой осады монголами крепости Меймундие Хуршах вышел из нее и явился к Хулагу-хану. Несмотря на обещание Хулагу-хана сохранить жизнь Хуршаху, он был послан в Каракорум к Мункэ-каану и в пути убит.

  Вскоре монголами была взята и разрушена твердыня исмаилитов неприступная крепость Аламут (в конце 1256 г.), а затем еще около 40 крепостей. Крепость Гирдкух около Дамгана сопротивлялась 3 года.

  Историку Ата Малику Джувейни, который сопровождал Хулагу-хана в этом походе, было поручено лично ознакомиться с богатым книгохранилищем Аламута. Рукопись «Сергузашт-и сейидна», посвященная жизни основателя Аламутского государства Хасана ибн Саббаха, была использована Джувейни в его истории.

  На следующий год Хулагу-хан новел свои войска на Багдад. Багдадский халифат был в то время сравнительно небольшим феодальным владением, но религиозный авторитет халифа, как главы всех суннитов, сохранялся в полной мере. Халиф Муста'сим (правил в 1242—1258 гг.) управление своими владениями передоверил придворным, среди которых велись упорная борьба за власть и постоянные интриги.

  Перед угрозой монгольского наступления борьба между окружающими халифа лицами не прекратилась, и каждый из них предлагал раз личную тактику по отношению к Монгольской империи. Халиф, проявлявший крайнюю нерешительность, приказал собирать войско, но когда это было выполнено, пожалел денег для выплаты жалованья войску и велел его распустить. Предложенная Хулагу капитуляция была халифом отвергнута.

  В декабре 1257 г. монгольские войска со всех сторон устремились к Багдаду. После короткого штурма монголы ворвались в город. В течение двадцати дней продолжался погром Багдада, население было вырезано без различия пола и возраста. Пощажены были, «прочем, христиане и евреи, на которых Хулагу-хан смотрел как на своих сторонников, поскольку в прежних мусульманских государствах они были бесправны и угнетаемы. Библиотеки, произведения искусства и культуры были уничтожены. 10 февраля 1258 г. сдался халиф Муста'сим. Через несколько дней Хулагу-хан въехал в Багдад и приказал халифу указать скрытые в тайных казнохранилищах сокровища Аббасидов. Дрожавший от страха халиф едва нашел ключи от хранилищ; он был принужден признаться в существовании тайных складов, полных золотом и (ценностями.

  Все, что в течение нескольких столетий было собрано Аббасидами, горами нагромоздили вокруг ханской ставки. По приказу Хулагу халиф был казнен (его затоптали конями). Вместе с ним были умерщвлены все члены мужского пола фамилии Аббасидов, женщины же обращены в рабынь. Так, Аббасидский халифат, просуществовавший свыше пяти столетий, был уничтожен монголами.

  Дальнейший удар монгольские войска направили на Сирию. Они захватили и разбили Алеппо, Дамаск и другие города (1260). Но за тем движение монгольских войск приостановилось, так как были получены вести о смерти Мункэ-каана. Сам Хулагу-хан поторопился возвратиться в Азербайджан. Временная остановка монгольского наступления была использована Египтом для организации сопротивления. Вскоре монгольские войска были разбиты египтянами и ушли из Сирии. В 1260 г. в Каире в торжественной обстановке был восстановлен Аббасидский халифат42. Беглец из Багдада, выдававший себя за одного из членов фамилии Аббасидов, уцелевшего от монгольской резни, был провозглашен халифом.

  Разгром Багдада и казнь халифа вызвали печаль и гнев во всем мусульманском мире. Этим воспользовался золотоордынский хан, принявший ислам, Берке (правил в 1256—1265 гг.), который под предлогом защиты ислама выслал против Хулагу на Кавказ тридцатитысячное войско. Истинной же причиной посылки войска было стремление Золотой Орды расширить свои границы к югу и включить в свои владения по крайней мере Азербайджан и Грузию, поскольку золотоордынские ханы считали, что эти страны, по завещанию Чингис-хана, должны были войти в их улус. В 1262 г. войска Хулагу и Берке встретились у Дербента. После ряда сражений, хотя войска Хулагу были разбиты на Тереке, золотоордынцы отошли за Кавказский хребет. Поход 1262 г. явился первым в длительной серии войн между Золотой Ордой и Хулагуидами, которые цепко удерживали Азербайджан как Южный (Иранский), так и Северный (Арран и Ширван) в своих руках.

  § 9. Государство Хулагуидов и его соседи

  Хулагу-хан со всеми своими войсками остался в Иране. Хулагу-хан самовольно создал здесь для себя и своих потомков особый монгольский улус. В 1261 г. великий хан Хубилай-каан прислал ему инвеституру на все вновь завоеванные территории и старые владения монголов в Иране и титул ильхана43.

  Государство Хулагуидов, началом существования которого можно считать 1258 г., занимало огромную территорию. На севере Кавказский хребет являлся стабильной границей с Золотой Ордой. В Закавказье Грузия и государство ширваншахов были вассалами Хулагу-хана. На Черноморском побережье государству Хулагу платила дань Трапезунтская империя — небольшое греко-грузинское владение, образовавшееся в 1204 г. На западе, в Малой Азии, Румский султанат Сельджукидов также находился в вассальной зависимости. Вассальную зависимость от Хулагуидов признало Киликийское Армянское царство (1080— 1375) на юго-востоке Малой Азии. Оно в дальнейшем стало опорою Хулагуидов в борьбе с Египетским султанатом. Река Евфрат была границей с Сирией. Персидский залив являлся естественной границей на юге. На юго-востоке сухопутная граница с индийскими княжествами шла от моря к Аму-Дарье, несколько восточнее Термеза. В нынешнем Афгани стане, с центром в Херате, находилось вассальное Хулагу, владение Кур тов. На востоке Аму-Дарья была границей с монгольским государством Чагатаидов. На севере, южнее Ургенча, до восточного берега Каспия шла граница с Золотой Ордой. Каспийское море омывало государство Хулагу с севера, только небольшая, труднодоступная прибрежная область Гилян долго сохраняла свою независимость.

  Золотая Орда, государство Чагатаидов и так называемый мамлюкский султанат Египта и Сирии были враждебны государству Хулагуидов. Египет, находившийся под властью султанов, выдвигавшихся из верхов гвардии мамлюков, представлял экономически самое развитое на Ближнем Востоке и относительно централизованное феодальное государство.

  В 1261 г. мамлюки подчинили Сирию; в 1291 г. ими были завоеваны последние владения крестоносцев в Палестине, после чего Каир и Александрия стали посредниками в торговле между Западом и Востоком, что явилось для Египта одним из источников благосостояния, не иссякавшим около двух веков.

  В поисках союзника в борьбе против Хулагуидского государства, стремившегося захватить Сирию, Египетский султанат завязал сношения с Золотой Ордой. Мамлюкские султаны умело использовали принятую ими на себя роль «защитников ислама» против «неверных» (монголов и крестоносцев).

  Борьба с Египтом вызывала длительные сношения Хулагуидов с крестоносцами Сирии и с христианскими государствами Европы, особенно с Францией и Генуей. Уже при первых ильханах между ними, с одной стороны, и Францией, Англией и римским лапой — с другой, происходил обмен посольствами, который имел целью заключение общего союза против мамлюков для «освобождения гроба господня», т. е. совместного завоевания Сирии и Палестины, которые Хулагуиды обещали передать своим христианским вассалам-крестоносцам.

  Такова была международная обстановка, в которой создавалось и жило Хулагуидское государство. Непрерывные и дорого стоившие войны, проводимые почти на всех границах, оказали значительное влияние на внутреннюю политику Хулагуидского государства.

  §10. Организация Хулагуидского государства

  Государство Хулагуидов было организовано по тому же образцу, что и Монгольская империя. Высшая власть в государстве принадлежала ильхану. Монгольские царевичи, нойоны, эмиры являлись вассалами хана. В силу своей принадлежности к господствующему классу они получали от хана в уделы большие территории или отдельные города, доходы с которых поступали в их пользу. Все владетели этих уделов не жили в своих владениях и не ведали их управлением. Оно находилось б руках государственных чиновников. Тюркские и монгольские кочевые феодалы являлись военачальниками монгольских войск, сохранявших родовое и племенное деление, и обязаны были по призыву хана являться со своими воинами для несения военной службы.

  Ильхан и вся монгольская знать продолжали вести кочевую жизнь, в которой облавные и соколиные охоты и пышные пиры чередовались- с военными походами. Ильхан не жил в определенном месте: часть года он проводил в Багдаде и в Тебризе, остальное время на кочевках — летом в горах, зимою в степи. Азербайджан с его прекрасными пастбища ми особенно полюбился монгольским завоевателям.

  Старые местные династии в Грузии, Руме, Луристане, Фарсе, Кермане, Йезде, Херате, Афганистане и др., которые при вступлении Хулагу в Иран выразили свою покорность, оставались его вассалами, но могли управлять своими владениями только под контролем представителей ильхана (монг. баскак, перс, шихна). Большей самостоятельностью пользовалось Киликийское армянское государство.

  Для управления огромной территорией с оседлым населением, которое по своей экономике, языку, религии и культуре было совершенно чуждым кочевникам-завоевателям, монгольскому господствующему классу нужно было создать административный и, в первую очередь, налоговый аппарат. Не имея для этого собственных культурных сил, монголы были вынуждены привлечь к управлению государством местные иранские силы.

  Нужные монголам кадры имелись среди иранской служилой знати, жившей в городах. Во многих городах Ирана сохранялись старинные иранские семьи, которые принадлежали к гражданской бюрократии и духовенству и одновременно являлись крупными землевладельцами — феодалами округи, получавшими со своих земель денежную и продуктовую ренту. Эта служилая знать, бывшая ранее на службе и у Сельджукидов и у хорезмшахов, охотно пошла на службу к монгольским ильханам. Одной из таких старинных иранских семей, привлеченных Хулагу к управлению государством, была фамилия Джувейниев. Служба ильхану в административно-финансовом аппарате управления стала давать гражданской бюрократии колоссальные доходы. Так, ежедневный доход всесильного везира Шамс-ад-дина Мухаммеда Джувейни, брата историка, равнялся одному туману (десяти тысячам серебряных динаров), что составляло 360 туманов в год и превышало 20% всех доходов государства Хулагу.

  Мусульманское духовенство — сейиды, улемы, шейхи дервишеских орденов — сумело при монголах сохранить свое положение и свою экономическую мощь. Монголы-шаманисты, вообще отличавшиеся веротерпимостью, быстро учли тот огромный морально-религиозный авторитет, которым у народных масс страны пользовалось мусульманское духовенство. Часть вакфных имуществ была за ним сохранена. Как и в прежнюю эпоху, вакфные владения включали большие земельные территории, а также ремесленные мастерские, лавки, базары, караван-сараи, доходами с которых распоряжались духовные феодалы. Духовная и чиновная знать была тесно связана с торговлей, как с местной, так ч с транзитной, караванной. Члены мощных купеческих компаний — уртаки — часто действовали как контрагенты ханов, царевичей, ханш и крупных владетельных феодалов. Ссуженные им денежные суммы уртаки, возвращали вывозимыми ими из арабских стран, Индии, Китая и стран Запада товарами. Шелковые и парчовые одежды, доспехи, оружие, сук на, фарфор, драгоценные камни, золотые и серебряные изделия высоко ценились при феодальных дворах.

  Иранская служилая знать была нужна завоевателям, так как являлась основным помощником и агентом в эксплуатации покоренного населения города и деревни. Таким образом, в государстве Хулагуидов господствующий класс феодалов составился из четырех социальных групп, отличных друг от друга по своему этническому происхождению, языку, религии и образу жизни: 1) из военной кочевой знати — монгольской, тюркской, курдской; 2) гражданской бюрократии, преимущественно из персов; 3) высшего духовенства — мусульманского, а в странах Закавказья, Малой Азии и Ираке Арабском также и христианского; местной иранской провинциальной знати, не связанной с центральным государственным аппаратом. Политически ведущая роль принадлежала монгольской и тюркской кочевой знати. Из местной иранской знати уцелела только часть, другая часть была уничтожена, и земли ее перешли либо к государству, либо к монгольской кочевой знати. Последняя не оставляла кочевого образа жизни, но, завладев обширным фондом обработанных земель, превратилась в феодальных эксплуататоров массы крестьян, сидевших на этих землях. Между этими группами господствующего класса, внутри его, существовали порой резкие противоречия.

  Все государственное управление было направлено на получение максимального количества доходов с населения. Главою гражданского- управления был везир великого дивана (или сахиб-диван), ведавший всей казной, сбором налогов, государственными доходами и расходами,. всем делопроизводством и кадрами низовой администрации. В ведение везира входили также ремесленные мастерские (перс, карханэ, мн. ч. карханат), обычно принадлежавшие лично хану или его родне; в этих мастерских работали ремесленники, при завоевании обращенные в рабство, или их потомки. В отдельных областях и крупных городах сидели финансовые чиновники, ответственные перед центральной властью за своевременное я бесперебойное поступление собранных налоговых сумм в казну. Обычно сбор налогов отдавался на откуп, и откупщик мог совершенно бесконтрольно обирать податное население. Сбор налогов с города или области проводился чрезвычайно жестокими мерами и напоминал собой военный поход в миниатюре. Суммы, выколачиваемые с населения, составляли колоссальные средства. По словам Хамдаллаха Казвини, ежегодный доход государства около 1295 г. составлял 1700 туманов44, сверх того, немалые суммы оседали в руках чиновников, откупщиков и феодальных владетелей, так как налоги с областей, являвшихся уделами феодалов, хотя и собирались государственными чиновниками, но поступали не в государственную казну, а в распоряжение феодалов.

  Кроме «высочайшего дивана» — центрального ведомства были еще другие диваны, среди них диван инджу ведал личным имуществом — движимым и недвижимым — самого хана и его родни. Огромные средства, стекавшиеся в ханскую казну, шли на содержание ставок хана и: его родни, на расходы царевичей и ханш, пышные пиры и охоты, а так же на содержание войска.

  Войско Хулагу-хана включало ополчения монгольских и тюркских кочевников, пришедшие вместе с ним, а также ополчения, находившиеся: в Иране еще с 30-х годов XIII в. По старой традиции кочевников ополчения строились по племенам. Организационное деление войска на десятки, сотни, тысячи и туманы (тумены) совпадало с подразделениями родов, с коленами и ветвями племен. Главы кочевых племен и их: колен — монгольских и тюркских — занимали в войске высшие командные должности эмиров тысяч и туманов45. Одновременно эти нойоны, эмиры или беки являлись крупными феодалами, которые, на основе ленного держания (икта), владели землями и крестьянами и были обязаны вместе с кочевниками своих племен нести военную службу. Военачальники и их воины вели кочевую жизнь, летом кочевали на отведенных им «юртах», большей частью пограничных, в Азербайджане, Закавказье, Дорасане, а на зиму съезжались в ставку ильхана или царевичей. Вместе с войсками перекочевывали их семьи, стада и рабы. Рядовые воины ополчений первоначально не получали ленов (икта'), а получали только содержание — «обмундирование» (джамэги), «кормовые» (улуфэ) и фураж (алафэ).

  Монголо-тюркская кочевая знать крепко стояла за сохранение Великой Ясы Чингис-хана и кочевой традиции, не переходила к оседлости я не смешивалась с иранской оседлой знатью. Более того, к оседлой мусульманской культуре и исламу военно-кочевая знать долгое время была настроена враждебно. Для нее чистота отстаиваемой ею монгольской традиции связывалась с язычеством, буддизмом или христианством несторианского толка. Две последние религии получили распространение среди монгольских племен еще до объединения их Чингис-ханом — через уйгуров. Вокруг Хулагу-хана и его первых шести преемников шла острая борьба между представителями разных религий, упорно стремившихся обратить ханов в свою веру и занять руководящее положение при дворе. Борющиеся группы не стеснялись в средствах для борьбы со своими противниками.

  Борьба внутри правящего класса, между тюркско-монгольской военно-кочевой знатью, с одной стороны, и оседлыми иранскими феодалами — с другой, не исчерпывалась религиозным вопросом. Она особенно остро проявлялась в отношении к ханской власти, к централизации государства, к управлению оседлым населением и приемам феодальной эксплуатации, мусульманской культуре и исламу.

  Иранская гражданская бюрократия, стоявшая во главе аппарата управления, стремилась к созданию сильного централизованного государства, образцом которого ей представлялись халифат и государство Газневидов, в свою очередь бравшие пример с Сасанидского государства. Она добивалась укрепления власти хана, принятия им ислама, упорядочения налоговой системы, точной фиксации размеров ренты и налогов, укрепления государственной казны, боролась против преобладающего влияния монголо-тюркской кочевой знати, против ее центробежных стремлений, против расточительности ханской родни. В отношении райятов (крестьян) и горожан гражданская бюрократия вела курс на эксплуатацию, хотя и жестокую, но не доводящую до полного разорения крестьян и, истощения производительных сил.

  Тюрко-монгольской кочевой знати все эти стремления были совершенно чужды. Имея опору военную в своих племенах и экономическую в своих земельных владениях, кочевые феодалы являлись крупной политической силой, стремившейся к децентрализации государства.

  Борьба этих двух диаметрально противоположных линий продолжалась на протяжении всей истории государства Хулагуидов.

  Своеобразной фигурой был первый ильхан Хулагу-хан. Он родился в 1216/17 г. в Монголии и был одним из любимых внуков Чингис-хана. Его молодость прошла в военных походах. Став повелителем Ирана, Хулагу не изменил своего образа жизни и привычек кочевого феодала. Вместе со своей ставкой (орду) он продолжал по несколько раз в гол перекочевывать с места на место. Соколиные и облавные охоты и пышые пиры были его любимыми развлечениями. Монгольские кочевые традиции и Великая Яса являлись для него основным руководством в государственной и личной жизни. Как и Чингис-хан, Хулагу-хан умел использовать в своих интересах противоречия и борьбу в стане врага.

  Сам Хулагу был шаманистом, но отличался большой веротерпимостью. Особым его покровительством пользовались христиане. Это объясняется не только тем, что и его мать, и его главная жена и советчица Докуз-хатун, происходившие из племени кераитов, были христианками, но и тем, что в борьбе против султана Египта, выступавшего в роли защитника ислама, Хулагу-хан стремился использовать христианских феодалов — грузинских и армянских—и с их помощью, а также с помощью крестоносцев, покорить Сирию. Хулагу-хан брал к себе на службу нужных ему людей, независимо от их религиозной принадлежности. Главою гражданского управления он сделал мусульманина, перса Шамс-ад-дина Мухам меда Джувейни; придворным врачом его был китаец.

  Оставаясь кочевником, Хулагу занимался строительством. На Аладаге им был построен дворец, в Хойе — буддийский храм, в Хабушане — жарханэ. Самым замечательным его сооружением была обсерватория, выстроенная в 1259 г. в Мараге под руководством великого персидского математика и астронома Насир-ад-дина Туси. При ней была большая библиотека и работали астрономы не только персидские и арабские, но и китайские и индийские. В практических целях Хулагу-хан поощрял ученых-математиков, медиков и т. д., назначал им содержание и из тщеславия украшал свой двор их присутствием. В то же время он, как и все почти ильханы, был крайне суеверен. Гадатели, прорицатели, астрологи и духовные лица всех религий пользовались его благосклонностью и сопровождали каждое его действие. Он собрал при своем дворе астрологов, а также алхимиков, которые выманивали у него деньги, обещая открыть «философский камень» и с его помощью искусственно приготовлять золото. По словам Рашид-ад-дина, алхимики сожгли множество снадобий в котлах, но пользы от их стряпни не было. Награбленные во время войн сокровища Хулагу-хан поместил в казнохранилище в построенном им замке на горе Шахи на озере Урмия. Там он и был по гребен. Впоследствии во время землетрясения гора обрушилась, и сокровища погибли в озере.

  § 11. Хулагуидское государство при первых преемниках Хулагу-хана (1265—1295)

  При ближайших преемниках Хулагу-хана политическое руководство по-прежнему находилось в руках монголо-тюркской военно-кочевой знати.

  После смерти Хулагу-хана на курултае на престол был возведен его •сын Абака-хан (1265—1282). При Абака-хане внешняя политика иль- ханов велась в тех же направлениях, что и при Хулагу. Продолжались военные действия с Золотой Ордой на территории Кавказа. Враждебны были отношения и с Чагатайским улусом в Средней Азии. В 1270 г. чагатайский царевич Борак вторгся в Хорасан. Но около Херата Чага тайское войско попало в ловушку и было разгромлено. В 1273 г. Абака, желая отомстить Бораку за его вторжение, поспал войско в Бухару. Бухара подверглась ужасающему опустошению, большему, чем при взятии ее Чингис-ханом. В течение семи лет она была совершенно не обитаема.

  Враждебные отношения Хулагуидов с мамлюкскими султанами Египта продолжались. Монгольские войска неоднократно вторгались в Сирию, но закрепить за собой эту область ильханам не удалось. Хула гуидское войско дважды было разгромлено египтянами (в 1260 и 1277 гг.). Египтяне опустошили Киликийскую Армению — государство, находившееся в вассальной зависимости от Хулагуидов, и постепенно завоевали владения их союзников-крестоносцев Сирии (к, 1291 г.).

  При Абака-хане завязались сношения римских пап и государств Западной Европы с ильханами. В Западной Европе, где энтузиазм к крестовым походам давно погас, были крайне обрадованы образованием у границ Сирии нового государства, враждебного мамлюкам Египта. ^Короли Франции и папы были заинтересованы не столько в обращении ильханов в христианство, сколько в их участии в борьбе с Египтом за обладание Сирией и Палестиной. С этой целью и были отправлены к Абака-хану послания от папы Климента IV , от английского короля Эдуарда Т. В городах Ирана появились католические монахи-миссионеры.

  После смерти Абака-хана различными группировками монгольской кочевой знати были одновременно выдвинуты два кандидата на ханский престол: брат Абака-хана — Токудар и сын Абака-хана — Аргун. На время одержал верх Токудар (1282—1284).

  Токудар первым из ильханов принял ислам и мусульманское имя Ахмед. Им был взят курс на исламизацию государства и установление дружеских отношений с мамлюками. В одном из первых своих указов Ахмед обратился к жителям Багдада — былого центра Аббасидского халифата — с извещением о принятии им ислама и обещанием покровительства мусульманам.

  Токудар-Ахмед-хан направил в Египет два посольства с предложением дружбы и установления торговых связей. Политика исламизации, проводимая Ахмедом, вызвала сильное недовольство той части монгольских кочевых феодалов, которые придерживались старинных монгольских традиций и были враждебны исламу. Все большее количество монгольских феодалов и войск стало переходить на сторону Аргуна. Потерпев поражение в междоусобной войне, Ахмед обратился в бегство, но был пойман и казнен; ему сломали спинной хребет, ибо, по монгольскому обычаю, потомков Чкнгис-хана и знатных людей принято было казнить без пролития крови.

  В правление Аргун-хана (1284—1291) происходили мятежи и восстания монгольских кочевых феодалов, которые, опираясь на подчиненные им племенные ополчения и базируясь на принадлежавшие им земельные владения, перестали подчиняться центральной власти и открыто противопоставляли себя ей.

  Происходила и борьба феодальных клик за влияние и власть в государстве, временами прикрытая религиозной оболочкой. При Хулагу-хане и Абаке-хане в гражданской администрации огромным влиянием пользовалась фамилия Джувейниев: глава ее, Шамс-ад-дин Мухаммед, был сахиб-диваном, сын его Беха-ад-дин — правителем Исфахана, брат его, историк Ата Малик, — правителем Багдада, прочие члены фамилии занимали другие посты. Богатства, этой фамилии были огромны: сахиб-диван Шамс-ад-дин, более 20 лет управляя финансами государства, заботился и о личном обогащении; он скупил на 40 млн. динаров мульковых имений, его движимое имущество, стада и конские табуны оценивались в 20 млн. динаров. Фамилия Джувейниев стояла во главе мусульманской группировки при дворе. Джувейниев ненавидела монгольская кочевая знать. К концу правления Абака-хана фамилия Джувейниев с трудом избежала падения и осуждения, но при Ахмед-хане, покровителе мусульман, она снова вошла в силу. Вступление на престол Аргун-хана, язычника и врага мусульман, покровителя буддистов, христиан и иудеев, вызвало немедленную отставку и казнь сахиб-дивана Шамс-ад--дина Джувейни, имения его и его семьи были конфискованы.

  После этого огромной власти в государстве достиг монгольский эмир Букай из племени джелаиров, который сосредоточил в своих руках управление военными делами и казной. Власть его была настолько велика, что и в провинции, и в Тебризе приказы Аргун-хана выполнялись только в том случае, если они были скреплены печатью Букая. Большинство административных должностей занимали его родичи и ставленники.

  Могущество эмира Букая создало ему много врагов и соперников при дворе. Когда при дворе положение Букая поколебалось, он, дабы удержать в своих руках власть, составил заговор; он желал низложить Аргун-хана и посадить на его место его троюродного брата, но последний выдал Букая Аргун-хану. Букай был казнен.

  Аргун-хан, желая сломить влияние иранской мусульманской бюрократии, которой он не доверял, задумал заменить персов в государственном аппарате иудеями и христианами. В 1289 г. Аргун-хан* назначил везиром еврейского купца Са'д-ад-доулэ, который раньше служил по финансовому ведомству. Са'д-ад-доулэ, с согласия Аргун-хана, назначил на гражданские и финансовые должности своих родичей и ставленников евреев. Са'д-ад-доулэ сделал попытку укрепить финансы государства и ослабить ограбление населения. Он, под страхом наказания палками, запретил монгольским феодалам бесконтрольно требовать от населения продовольствие и фураж. Во все области государства он послал верных ему людей для борьбы с злоупотреблениями чиновников, упорядочения сбора налогов и пополнения казны. Благодаря его деятельности уже через год в пустующую казну было собрано 1000 туманов.

  Мероприятия Са'д-ад-доулэ вызвали ненависть и вражду со стороны монгольской военно-кочевой знати. Мусульманское чиновничество, боясь потерять прежнее положение и влияние, вело агитацию среди мусульманского населения городов против Са'д-ад-доулэ и евреев. Са'д-ад- доулэ ложно приписывали замысел открыть гонение на мусульман в Иране и план организации похода на Мекку с целью обратить главный мусульманский храм Ка'бу в «капище идолопоклонников». Во время предсмертной болезни Аргун-хана против Са'д-ад-доулэ был состав лен заговор знати, и в 1291 г. он был казнен, его имущество разграблено, его родичи и ставленники перебиты либо проданы в рабство! Падение Са'д-ад-доулэ явилось поводом к погромам и избиению евреев по всей стране и вызвало радость мусульманской бюрократии.

  Гораздо серьезнее для судеб государства, чем заговор Букая, было восстание монгольского эмира Ноуруза из племени ойратов в Хорасане в 1289 г. Сын Аргуна-аки, бывшего в 30—50-х годах монгольским наместником Хорасана, эмир Ноуруз являлся представителем той части монгольских феодалов, которые приняли ислам и были сторонниками сближения с верхами оседлого мусульманского населения. Антимусульманская политика Аргуна-хана вызвала недовольство этих феодалов.

  Сношения ильханов с Западной Европой продолжались и при Аргу не. В 1287—1288 гг. в Рим, Геную, Францию и Англию было отправлено посольство Аргуна, во главе которого стоял несторианский монах раббан46 Саума, по происхождению уйгур из Китая. В ответ последовал ряд посланий римского папы к Аргун-хану с призывом обратиться в христианство и принять участие в крестовом походе против мамлюков. В 1289 г. генуэзец Бюскарель де Гисульф привез письма Аргун-хана папе Николаю IV , английскому королю Эдуарду I и французскому королю Филиппу IV Красивому. Это письмо, написанное на монгольском языке уйгурскими буквами и снабженное печатью с китайскими иероглифами, сохранилось во французских архивах. Аргун-хан сообщал о своей готовности идти в поход в «Святую землю», а также заготовить в Малой Азии для западно-европейского крестоносного войска 20—30 тыс. коней и необходимые запасы продовольствия и фуража. Папа отвечал Аргуну, что он уже возвестил свой призыв к крестовому походу. Но все эти переговоры не привели ни к каким результатам. В 1291 г., как сказано, египетский султан Ашраф завершил завоевание всех владений крестоносцев в Сирии и Палестине.

  Неудача попыток создания военного союза Хулагуидского государства с западно-европейскими государствами объясняется тем, что после первых четырех крестовых походов военно-колонизационное движение рыцарства и городов Запада в Сирию и Палестину ослабело. В конце XIII в. в Западной Европе уже почти не находилось желающих отправиться в новый крестовый поход, казавшийся опасным и бесплодным предприятием.

  Больше сделано было в области расширения торговых связей. Добрые отношения с Хулагуидами установила Генуя, тогда как ее торговая соперница Венеция большей частью находилась в дружеских отношениях с Египтом. Около 1288 г. генуэзский сенат ори посредстве Вильгельма Адама, впоследствии католического архиепископа в Султанийэ, предложил Аргун-хану следующий проект: монгольский военный флот должен перехватывать все торговые корабли, шедшие из Индии, не допуская их двигаться по пути Красное море — Египет, а заставляя идти в порт Ормуз в Персидском заливе. Таким образом, вся индийско-средиземноморская торговля направлялась бы по пути: Индия — Ормуз-Исфахан — Султанийэ — Эрзерум — Константинополь, иначе говоря, через Иран. При этом все выгоды от этой торговли перешли бы к Хулагуидской державе и к генуэзским купцам, а транзиту через Египет н Венецию был бы нанесен решающий удар. Но Хулагуиды не смогли осуществить этот проект, не располагая достаточно сильным флотом.

  Несколько позднее, в начале XIV в., в Тебризе, Султании и некоторых других городах Ирана появились небольшие общины генуэзских и венецианских купцов во главе с консулами. Появились также католические миссионеры. В Султанийэ — новом городе, строительство которого было начато Аргун-ханом и который позднее стал столицей Хулагуидов, было даже учреждено католическое архиепископство, просуществовавшее до начала XV в.

  В 1291 г. Аргуна разбил паралич. Уже во время его болезни между различными группировками эмиров началась борьба за власть. В Луристане произошло восстание против монгольского владычества. Восставшие заняли Исфахан, перебив в нем ильханских чиновников и гарнизон. Восстание было подавлено.

  После долгой борьбы в среде монгольской знати на престол в 1291 г. был возведен сын Абака-хана — Кейхату-хан (1291—1295). Кей-хатухан прежде всего постарался установить мир между религиозными группировками.

  Кейхату-хан старался укрепить свой авторитет путем щедрых подарков ханшам, царевичам, эмирам. Скоро новый везир, мусульманин Садр-ад-дин Ахмед Халиди, оказался перед фактом полного опустошения казны. Так как вводить новые чрезвычайные налоги на вконец разоренное население было совершенно невозможно, то было решено прибегнуть к выпуску бумажных денег — чао. За образец были взяты деньги, выпущенные великим ханом Хубилай-кааном, и распространенные по всему Китаю. Садр-ад-дин рассчитывал, что вся внутренняя торговля будет вестись на бумажные деньги, а золото скопится в казне. В 1294 г. в Тебризе были выпущены бумажные деньги, и население под страхом смерти должно было их принимать. Но уже через неделю после выпуска чао в Тебризе закрылись все базары, невозможно было купить ничего съестного, нарушилась караванная торговля, с городов перестали поступать налоги. Чао пришлось отменить, казна оставалась пустой. Ильхан дал Садр-ад-дину титул «Садр-и джехан», т. е. «Садр (опора) мира», народ же прозвал его «бумажным садром».

  Вскоре против Кейхату-хана поднял восстание его двоюродный брат Байду, прежний наместник Малой Азии, бывший втайне врагом мусульман и сторонником христиан. На сторону его перешла часть монгольской знати. Лишившись своих сторонников, Кейхату-хан бежал, но был пойман и задушен арканом.

  На престол вступил Байду-хан, царствование которого продолжалось полгода (апрель — октябрь 1295 г.). Он погиб в борьбе с сыном Аргун-хана Газаном, наместником Хорасана.

  § 12. Социально-экономическая жизнь Ирана при первых шести ильханах (1256—1295)

  Еще до похода Хулагу-хана в Иран монгольские военачальники, как сказано, стали захватывать в завоеванных ими, областях земли, принадлежавшие местным феодалам. После образования Хулагуидского государства монгольская правящая верхушка проводила ту же политику захватов земель у местных феодалов и передачи доходов с них либо в казну (если земли стали государственными), либо монгольским феодалам (если земли стали собственностью последних). Земли, принадлежавшие ранее хорезмшахам и их родственникам, и отчасти вакфные земли, стали собственностью Монгольского государства и ильханской фамилии. Земли в Хулагуидском государстве официально делились на следующие категории: 1) государственные земли — дивани; 2) земли инджу, или хассинджу, принадлежавшие хану и его родственникам; 3) земли частновладельческие (мульк), принадлежащие как монгольским, так и местным феодалам; 4) вакфные земли. Доходы с земель дивани шли на покрытие государственных расходов, доходы с земель кнджу покрывали расходы по содержанию хана, его родственников и, возможно, войско. Доходами с вакфов распоряжалось мусульманское духовенство. Сбор налогов с райятов, живших на землях дивани и инджу, либо проводился непосредственно через финансовый аппарат «высочайшего» дивана или дивана инджу, либо отдавался на откуп (муката'а) феодалам и крупным купцам, что было особенно тяжело для податного населения. Значительная часть земель дивани находилась в условном владении монгольской знати на ленном праве (икта'). Вся политика ильханов была направлена на извлечение максимального количества доходов с местного населения. Поэтому за время монгольского господства резко усилилась феодальная эксплуатация крестьян. Крестьяне обязаны были выплачивать и выполнять от пятнадцати до тридцати видов различных податей и повинностей.

  Одним из основных налогов был маль, или харадж, поземельная подать, взимавшаяся в виде доли урожая натурой или, в пригородных районах, в деньгах. Размер хараджа был неодинаков в разных районах, иногда к нему начислялась надбавка — фар в размере 10% хараджного сбора. Завоевателями введена была подать купчур, первоначально взимавшаяся только с кочевников в размере 1 % с поголовья стад, а позднее распространенная в денежной форме на крестьян и горожан как подушная подать. Размеры ее были в разное время неодинаковы. Подушная подать, которая вопреки шариату взималась теперь не только с христиан, зороастрийцев и иудеев, но и с мусульман, казалась для последних особенно оскорбительной. Помимо перечисленных податей, с крестьян и взималась еще целая группа разных сборов деньгами и натурой, называвшихся ихраджат (арабск. издержки, расходы), шедших на содержание эмиров, войска, сановников, казенных гонцов (ильчи) и др. Крестьянство должно было также поставлять фураж для лошадей и продовольствие для войска (эти поставки носили название алафэ и улуфэ), выполнять особые сборы зерном и напитками (так называемый тагар) и др.

  Тяжесть феодальной эксплуатации, усиленная завоевателями, усугублялась еще более самой системой взимания податей. Размеры податей и хараджной доли урожая обычно были произвольны. Чиновники, или откупщики налогов, действовали совершенно бесконтрольно, они присваивали или растрачивали уже собранные ими податные суммы, а когда казна требовала с них внесения этих сумм, они принимались во второй и третий раз собирать те же подати с райятов. Сбор податей обычно сопровождался истязаниями и пытками крестьян. На крестьянские хозяйства ложились неоплатные, все возрастающие недоимки. В 50—60-х годах XIII в. неоплатных недоимщиков и их семьи продавали в рабство.

  Помимо многочисленных поборов, взимавшихся в казну, при монголах широко практиковалась раздача царевичами, ханшами, эмирами и чиновниками бератов — ассигновок, которые давали право на получение жалованья или пенсии из сумм налогов с той или иной области или селения. Рашид-ад-дин рассказывает о том, какими методами взыски вались с крестьян эти суммы. Один человек, явившись в деревню за по лучением известной суммы по берату, нашел деревню совершенно пустой — все крестьяне разбежались, и только на площади он встретил группу воинов, которые нещадно били палками трех подвешенных вниз головой крестьян, стараясь вырвать у них признание, куда девалось население деревни, с которой надлежало получить средства по бератам. Эту экзекуцию проводил человек, также имевший берат на эту деревню.

  Не менее тяжелы для крестьян были многочисленные натуральные повинности в пользу государства, как, например, почтовая повинность (улаг), связанная с поставкой лошадей и ослов для почтовых станций — ямов, для казенных гонцов (ильчи) и военных чинов; бигар — принудительная работа по восстановлению и очистке каналов, по постройке крепостей, дворцов, прокладке дорог. При выполнении этих работ тысячами гибли и люди и животные, труд был непроизводителен. Поэтому все попытки первых шести ильхаиов строить города и дворцы до конца не доводились.

  Настоящим бедствием для крестьян была постойная повинность (нузуль). Любой знатный монгольский эмир или сановник, останавливаясь на постой в каком-либо городе или в селении, занимал для себяи своей свиты и челяди до сотни домов. Нукеры этого эмира тащили у хозяина все, что попадалось под руку; женщин насиловали, над хозяевами издевались. Чтобы избежать постоя, крестьяне и горожане старались нарочно держать свои дома в полуразрушенном виде. Но и это плохо помогало, обычно после ухода одних постояльцев их немедленно сменяли другие. Положение крестьян при монголах было самым тяжелым и бесправным за всю многовековую историю Ирана. С временем монгольского владычества связан вопрос о прикреплении крестьян к земле. Мусульманское право не признавало крепостного состояния и крепостной зависимости. Податное сословие — крестьяне и горожане юридически считались людьми лично свободными. Зависимость райятов от феодалов существовала фактически в силу земельного держания, с правом для землевладельца взимать в свою пользу целиком или частью харадж. При этом налог превращался в ренту. Таким образом, в мусульманских государствах Передней и Средней Азии домонгольского времени феодальная зависимость не принимала формы крепостного состояния.

  Новые нормы были принесены монголами. При Чингис-хане, еще в Монголии, рядовой воин-кочевник, харачу (не раб), считался крепостным и был прикреплен к своему наследственному господину — кочевому аристократу, к его кочевьям и к его тысяче, сотне или десятку. Связь между господином и крепостным считалась нерасторжимой, и Великою Ясою Чингис-хана эта связь была возведена в незыблемый закон. Яса же со всеми ее постановлениями была обязательна не только для монголов, но и для всех без исключения завоеванных ими народов. Режим прикрепления был распространен и на оседлое население деревень. Но крепостнические мероприятия ильханов не были только механическим перенесением правовых норм Монголии на почву Ирана. Закрепощение было закономерным следствием процесса общего развития феодального общества.

  Положение крестьян было неодинаковым на землях разных категорий. По показанию источников, на частновладельческих землях оно было несколько лучшим, чем на землях диванских или инджу, так как феодал был более заинтересован в сохранении способности своих райятов хотя бы к простому воспроизводству, чем чиновник или откупщик на государственных землях, назначенный на краткое время и торопившийся обогатиться за счет крестьянина, обирая его до нитки. К концу XIII века, в результате хищнической эксплуатации монголов, целые области пришли в полное запустение, население их разбежалось. По словам Рашид-ад-дина, в ряде областей только десятая часть земель обрабатывалась, остальные запустели.

  Города, разрушенные при завоевании, восстанавливались крайне медленно. Попытки монгольских наместников, а позднее первых ильханов, частично восстанавливать города или строить новью давали незначительные результаты. Вследствие общего разорения и упадка сельского хозяйства, все усиливавшегося к концу XIII в. благодаря налоговой политике ильханов, город лишался того рынка, каким была для него область. Монгольскими властями городское население, так же, как и сельское, облагалось огромными налогами. Основным налогом с го родов, который являлся одним из главных доходов казны, была тамга.

  Тамга (монг.) взималась с ремесленных мастерских, с торговли,— как крупной оптовой, так и с мелкой розничной вплоть до торговли предметами продовольствия и дровами, привозимыми на городские базары окрестными крестьянами, — а также со всех видов городских промыслов. Тамга была впервые введена монгольскими ханами, раньше ее не было. Размеры тамги в разное время были различны, но в общем они были высокими, и взимание тамги пагубно отражалось на ремесле и торговле. Тяжелым был так называемый тарх, по которому как крестьяне, так и ремесленники обязаны были поставлять для казны товары и продукты по цене ниже рыночной; под этим же термином понималась и принудительная покупка купцами и ремесленниками по ценам, в четыре-пять раз превышавшим рыночные, различных предметов продовольствия, которые ранее были собраны с райятов в виде подати. За провоз товаров взималась пошлина — бадж. Вся тяжесть налогов па дала на ремесленников. Крупные оптовые купцы — уртаки, торговавшие под покровительством ильхана, пользовались податными льготами. Кроме того, ремесленники поставляли часть своей продукции казне или феодалам и выполняли разные принудительные работы: участвовали в строительстве общественных зданий, в украшении, города к приезду ильхана, царевичей и др.

  Еще хуже было положение ремесленников, обращенных в рабство и помещенных в казенных мастерских, где изготовлялось оружие, одежды, снаряжение для войска. Карханэ появились в Иране еще в 30-х годах XIII в. Они являлись собственностью казны ильхана, или разных царевичей, а работавшие в них ремесленники оставались из поколения в поколение на положении рабов.

  Монгольское завоевание привело к временному возрождению рабовладельческого уклада. Труд рабов снова применялся довольно широко в кочевом скотоводстве, в ремесле и сельском хозяйстве. И при Хулагу, и в начале XIV в. пленных, в качестве рабов, сажали на землю, заставляя заниматься земледелием. Так, в двух садах Рашид-ад-дина близ Тебриза работало 1200 рабов обоего пола; среди них были греки, грузины, абиссинцы, негры. Кадры рабов пополнялись, главным образом; из военнопленных, но также покупались у работорговцев, привозивших рабов из Крыма, Руси, Кыпчакской степи, Индии, Африки, Египта, Рума. Неоплатный должник и недоимщик также мог быть обращен в рабство.

  Тяжесть эксплуатации населения усиливалась благодаря широкому распространению ростовщичества, центром которого являлись ставки монгольских ханш и царевичей. Они охотно вступали в компанию с купцами и с ростовщиками, ссужали их деньгами и становились соучастниками торговых и ростовщических операций. Покровительствуемые монгольской знатью, привилегированные купцы-уртаки в разъездах по своим торговым делам требовали от населения продовольствие, фураж, предоставления перевозочных средств наравне с государственными послами и гонцами. Податное население, которое не было в состоянии выплатить все причитающиеся с него налоги, поборы, недоимки, было принуждено обращаться к ростовщикам и легко попадало в долговую кабалу к ним.

  Завоеватели своей хищнической эксплуатацией истощали производительные силы страны. К концу XIII в. Хулагуидское государство пере живало тяжелый экономический упадок. Вконец разоренное крестьянское население массами разбегалось, бросая свои хозяйства. Большая часть земель оставалась необработанной и заброшенной. Государственная казна была совершенно опустошена, так как собирать подати и залоги было почти не с кого, а с трудом собранные суммы не вносились в казну и растрачивались на местах феодалами, откупщиками и чиновниками. Местная торговля сильно сократилась. Ощущалась острая нехватка денег (серебра), вызванная хищнической эксплуатацией руд- ликов.

  § 13. Правление и реформы Газан-хана

  Тяжелое состояние экономики и финансов государства, центробежные стремления и мятежи монголо-тюркской кочевой знати, а также прекращение внешних завоеваний, приносивших раньше богатую военную добычу, — все это вместе побуждало центральную власть в лице ильхана искать выхода. Новый ильхан — Газан-хан (правил в 1295— 1304 гг.), сын Аргун-хана, счел необходимым принять ислам, дабы сблизиться с иранской мусульманской чиновной и духовной знатью, и затем провел ряд реформ, в общем соответствовавших политической линии этих групп класса феодалов, заинтересованных в существовании и укреплении сильной центральной власти и в реформе податной системы.

  Первоначально Газан-хан, чтобы одержать победу над Байду-ха- ном, вынужден был использовать поддержку части монгольской кочевой знати, к тому времени уже принявшей ислам. На сторону Газан- хана стал эмир Иоуруз из племени ойратов, еще в 1289 г. поднявший мятеж против Аргун-хана в Хорасане. Ноуруз согласился поддержать Газан-хана под условием принятия последним ислама. Газан-хан, ранее бывший буддистом, теперь принял ислам и мусульманское имя Махмуда.

  Таким образом, ислам снова стал государственной религией. Под давлением эмира Ноуруза был опубликован указ о разрушении тех церквей и синагог, которые были построены в Тебризе, Хамадане, Марате и других городах во время правления ильханов-язычников47. В ряде городов имели место погромы христиан и евреев. Очень скоро Газан-хан, учтя жалобы армянских и грузинских христианских феодалов, в поддержке которых он очень нуждался в связи с войной против мамлюков Египта, отменил меры против христиан и иудеев, установив для них ре жим веротерпимости. Газан-хан даже отменил восстановленную было подать для немусульман — джизью. Но «идолопоклонники» — буддисты были поставлены вне закона, их обязали либо принять ислам, либо покинуть государство; все их храмы были разрушены.

  Принятие ислама обеспечивало поддержку Газана как со стороны всех групп оседлых мусульманских феодалов, так и со стороны той части монгольской кочевой знати, которая, подобно Ноурузу, обратилась в ислам, а также тюркской кочевой знати. В октябре 1295 г., на курултае монгольской знати, Газан был провозглашен ильханом. В качестве мусульманского султана Газан-хан перестал даже номинально признавать над собой власть сидевшего в Китае монгольского великого хана- язычника.

  Молодой монгольский хан (Газан-хан вступил на престол в возрасте двадцати четырех лет) был выдающейся личностью. Оставаясь монгольским патриотом и одним из лучших знатоков преданий своего народа, Газан в то же время был знаком с культурой Ирана, которую высоко ценил. Он интересовался медициной к естественными науками; во время охоты собирал растения, установил факт существования в Иране многих целебных трав, которые раньше привозились из Китая. Индии и Туркестана. Из языков, он, по-видимому, хорошо знал только свой родной, монгольский, отчасти персидский и тюркский, несколько знаком был с арабским, хинди, кашмирским, китайским и франкским (французским). Он входил сам во все мелочи государственного управления, много времени проводил за документами о государственных доходах и расходах, внося в них свои заметки и поправки.

  В первые годы своего царствования Газану пришлось подавить ряд заговоров царевичей, стремившихся лишить его престола и занять его место. Значительно более трудной была для Газан-хана борьба с правителями отдельных областей, которые поднимали восстания и мятежи в разных концах государства с целью освобождения от центральной власти.

  В поисках поддержки своих сепаратистских тенденций мятежники часто обращались к соседним, враждебным Хулагуидам, государствам или к их крупнейшим вассалам. Внутренняя борьба с феодалами шла одновременно с почти непрерывными внешними войнами и требовала большого напряжения всех сил государства. В 1295 г. на территорию Хорасана и Мазендерана вторглись войска Дува-хана чагатайского которые хотя и были вскоре изгнаны, успели сильно разграбить обе эти области и увели оттуда до двухсот тысяч жителей в рабство.

  Труднее была борьба с эмиром Ноурузом, который сначала активно помог Газан-хану в его борьбе за престол, но обманулся в своих надеждах стать всесильным временщиком. В 1298 г. эмир Ноуруз поднял восстание в Хорасане, стремясь стать независимым правителем этой области. В бою с ханскими войсками, посланными для подавления мятежа, войско эмира Ноуруза было разбито, и он сам бежал в Херат, Владетель Херата, мелик Фахр-ад-дин Курт, вассал ильхана, сперва оказал эмиру Ноурузу гостеприимство, а потом выдал его Газан-хану. Эмир Ноуруз был казнен. Произошло антимонгольское восстание и в Грузии (1297). В 1299 г. в западной части государства, в Руме, поднял восстание эмир Суламыш, которому удалось собрать пятидесятитысячную армию и заручиться поддержкой Египта. Мятеж был разгромлен ханскими войсками.

  В своей борьбе с монгольскими кочевыми феодалами Газан-хан имел союзников в лице иранских, мусульманских оседлых, духовных и светских, феодалов, которые так же, как и монгольское правительство, были заинтересованы в централизации и укреплении государства и боялись развязывания феодальной анархии.

 

  Между 1299 и 1303 гг. Газан-хан провел три похода в Сирию. Войска его на время заняли Халеб, Дамаск и другие города Сирии, но в конечном счете потерпели неудачу и должны были удалиться. Франция, Арагония и другие христианские государства Западной Европы обещали Газан-хану военную помощь против Египта, но обещаний не выполнили.

  В разработке проводимых Газан-ханом внутренних реформ руководящую роль сыграл Рашид-ад-дин Фазлуллах Хамадани — врач, ученый-энциклопедист, богослов и опытный финансовый чиновник. Войдя в милость к Газан-хану, Рашид-ад-дин вызвал опалу и казнь прежнего везира, «бумажного садра» Садр-ад-дина Халиди, после чего стал ближайшим советником и одним из двух везиров Газан-хана. Официально пост первого везира и хранителя государственной печати занимал Са'д- ад-дин Саведжи, фактически же в течение двадцати лет (1298—1318) всеми делами государства управлял Рашид-ад-дин. Помимо своей государственной деятельности, Рашид-ад-дин, как сказано выше, прославился как крупнейший персидский историк средних веков.

  Из переписки Рашид-ад-дина видно, что в основу реформ Газан-хана были положены политические идеи везира-историка: необходимость для ильхана и монгольской верхушки сближения с иранской феодальной знатью и усвоения традиций иранской государственности, укрепления центральной власти, борьбы с центробежными стремлениями монголо-тюркской кочевой знати, обуздания ее мятежей и своеволия; необходимость твердой фиксации размеров ренты-налога и оздоровления финансового аппарата в целях облегчения положения крестьян и горожан и поднятия их податной платежеспособности; возрождение разрушенных ирригационной системы и сельского хозяйства, ремесла, торговли и городской жизни.

  При Газан-хане руководящая политическая роль от монголо-тюркской военной кочевой знати перешла к иранской чиновной и духовной знати, проводником политической линии которой и был Рашид-ад-дин. Кочевой знати Газан-хан не доверял и многих из ее представителей казнил. Но все же он вынужден был делать и ей значительные уступки (массовая раздача земель икта' и т. д.).

  Так как одной из главных причин оскудения казны являлись хищения чиновников и откупщиков и трата огромных средств на личные нужды ханской родни, то особым указом были установлены строго фиксированные размеры хараджа и купчура с каждой области в деньгах или в долях урожая. Все эти податные расписания, скрепленные печатью, подлежали хранению в Тебризе, а в каждой области и даже деревне податная роспись, написанная на железных листах, каменных плитах или стенах мечетей, должна была быть выставлена на видном месте для всеобщего сведения. Строго запрещалось требовать с населения чего-либо сверх зафиксированного в списках.

  Ханшам, царевичам и частным лицам было запрещено посылать по своим поручениям гонцов. Отныне гонцов отправляли лишь по государственным делам, и им давали необходимые на дорогу средства. Постойная повинность была отменена.

  Была запрещена раздача ассигновок — бератов. Уже не откупщик, а государственный чиновник, отчитывавшийся перед казной, производил с населения сбор налогов, размер которых был зафиксирован. Были отменены многочисленные поборы с населения в пользу хана и царевичей, войск, эмиров и т. д. и ограничены расходы по их содержанию. Сокращались средства, отпускаемые на царскую охоту. Все деньги и ценности, поступавшие в казну, тщательно записывались, запечатывались, хранились несколькими доверенными лицами, и какие-либо суммы могли быть выданы из хранилища только на основании письменного указа самого Газан-хана.

  Стремление монгольских военных чинов к приобретению земель с крестьянами вынудило Газан-хана провести массовую раздачу монгольским воинам земельных наделов (икта'). До этого, как было уже сказано, простые воины получали «обмундировочные» (джамэгийат) и натурой продукты питания (улуфэ), которые собирались с крестьян. При огромных злоупотреблениях крестьяне страдали от этого налога, а собранные средства и продукты частично разворовывались чиновниками, не доходя до воинов. Необеспеченность рядового состава монгольского войска была одной из причин поражения войск Газан-хана в войне с мамлюкским султаном в Сирии в 1303 г. Чтобы удовлетворить требования монгольских военных людей, Газан-хан в 1303 г. издал указ о наделении землями на ленном праве (икта') всех без исключения монголов, включенных в списки феодального ополчения (черик). Целые округа отдавались в лен эмирам тысяч, т. е. вождям ветвей монгольских племен, поставлявших в ополчение до тысячи всадников. Эмир тысячи, получив тот или иной округ, делил его путем жеребьевки на десять долей между эмирами сотен. Таким же образом — жеребьевкой — эмиры сотен делили свои территории между эмирами десятков, а те—между рядовыми воинами, каждый из которых получал в икта' небольшой надел — деревню или часть ее с крестьянами.

  Земли икта' формально причислялись к государственным, фактически же составляли особую категорию земель, поскольку они не эксплуатировались непосредственно государством через его аппарат.

  Согласно указу, земли икта' не могли быть проданы; за плохую службу они могли быть отняты; икта' переходила от отца к сыну или другому родичу и таким образом юридически превратилась в наследственный лен. Особенно много земель в икта' было роздано в Азербайджане, недалеко от удобных летних и зимних пастбищ, так как монгольские воины продолжали вести кочевое хозяйство. С крестьян, живших на землях икта', взимались все налоги и подати, которыми они облагались и ранее, но поступали они уже не в казну, а в пользу владельца икта'. Тот от себя выплачивал государству лишь очень небольшой сбор.

  Газан-хан подтвердил прикрепление крестьян к земле, которое существовало уже при первых ильханах. Крестьянам было запрещено покидать земли, к которым они были приписаны; землевладельцам запрещалось давать у себя убежище беглым крестьянам. Устанавливался тридцатилетний срок, в течение которого можно было искать беглого крестьянина и в принудительном порядке возвращать на покинутую им землю.

  Использование труда рабов в сельском хозяйстве также сохранялось. Рабы-плениики обрабатывали принадлежащие феодалам земли. В дошедших до нас письмах Рашид-ад-дин, который, как сказано, являлся крупнейшим землевладельцем, сообщал своим сыновьям, что на принадлежащих ему землях четыре деревни уже заселены рабами и просил прислать ему еще партию греческих рабов для заселения пятой деревни.

  В целях поощрения к возделыванию заброшенных и запустевших земель Газан-хан обещал податные льготы тем землевладельцам, которые взялись бы обработать и заселить эти земли. В результате раздачи икта' войску и отдачи в обработку пустующих земель, выделяемых из фондов земель дивани и инджу, значительно увеличился фонд частновладельческих земель, что в известной мере способствовало повышению производительных сил в стране.

  При Газане был значительно увеличен также фонд вакфных земель. Ревностный мусульманин, Газан-хан делал мусульманскому духовенству большие земельные и денежные пожертвования. Довольно скоро, впрочем, распорядители вакфных земель сумели обратить их в свои наследственные владения.

  Реформы Газана внесли также существенные изменения и в городскую жизнь. При предшественниках Газан-хана большой вес в государстве имели крупные купцы. Они занимались не только торговлей, но вели широкие ростовщические операции и одновременно почти повсеместно держали на откупе все налоги государства, в том числе и городскую подать (тамга). Крупные купцы пользовались особым покровительством верхушки господствующего класса и налоговыми льготами. Ставки ханских жен и царевичей являлись как бы конторами торгов ростовщических операций. Но положение мелких и средних купцов было тяжелым из-за налога тамги. В городе ростовщичество всей своей тяжестью обрушилось на ремесленников и городскую бедноту. Невыплаченный налог, на который набегали колоссальные проценты, приводил должника к пожизненной и наследственной кабале. Ростовщичество» приняло настолько угрожающие размеры, что Газан-хан, несмотря на сопротивление влиятельных слоев и придворных кругов, издал специальный ярлык, запрещающий ростовщические ссуды и освобождавший должников от уплаты как процентов, так и взятой суммы. В дальнейшем правительство было вынуждено пойти на уступки и установить предельный размер процентов, выше которого ростовщики требовать не имели права.

  В целях облегчения положения ремесленников и торговцев Газан-хан в ряде городов отменил сбор тамги, в других же городах уменьшил размеры тамги наполовину. Газан-ханом была проведена также денежная реформа. Вместо разнообразных денег, чеканившихся в различных областях, им была введена единая для всего государства серебряная монетная система. Денежной единицей являлся дирхем, весивший 2,15 грамма серебра. 6 дирхемов составляли серебряный динар. 10 тыс. динаров составляли счетную единицу — туман. Эта единая монетная система оказалась настолько удобной, что вскоре была введена и в государстве Чагатаидов. Была установлена единая для всей страны система мер и весов.

  Газан-ханом было изменено также положение ремесленников-рабов, работавших в карханэ. Злоупотребления чиновников, ведавших карханэ, растраты ими отпускаемых на содержание ремесленников пайков привели к тому, что мастерские, занятые изготовлением оружия, седел, одежд и т. д., почти перестали давать продукцию. Ремесленники, работавшие в карханэ на положении пленников-рабов, не были заинтересованы в своей работе. Рабский труд поэтому оказался нерентабельным. Газан-хан отменил выдачу пайков и перевел ремесленников-рабов в карханэ на оброк.

  Газан-хан много сделал для украшения и расширения столицы — Тебриза. В предместье Тебриза — Шам (иначе Шамб-и Газан) Газан при жизни построил себе мавзолей, купол которого своей высотой превышал купол мавзолея султана Синджара в Мерве, считавшийся самым высоким зданием мусульманского мира. Своей богатой и нарядной отделкой, сделанной искусными персидскими строителями, мавзолей Газан- хана вызывал всеобщее восхищение. Около мавзолея было построено два медресэ, госпиталь, обсерватория, подобная той, что Хулагу-хан выстроил в Мараге, библиотека, архив, бани, водоем. Для содержания этих учреждений был создан специальный вакф, с доходом в 185 тыс. динаров. У каждых городских ворот были построены караван-сараи, базар и баня. Газан поощрял своих придворных строить дворцы и здания в любимой им столице.

  Рашид-ад-дин владел в Тебризе целым кварталом, вероятно четвертью города. Квартал этот, называвшийся Руб'-и Рашиди, был застроен им на собственные средства. В этом квартале, по описанию самого Рашид-ад-дина, было будто до 30 тыс. домов (т. е. семейств жителей; цифра эта маловероятна), 24 караван-сарая, 1500 лавок, ткацкие, красильные, бумажные мастерские, много садов, бань, складов, мельниц и монетный двор.

  Среди ремесленников было много искусных мастеров, переселенных из разных городов и стран; была в Руб'-и Рашиди «улица улемов», заселенная богословами, муэззинами, чтецами корана. В тамошних медресэ обучалось от б до 7 тысяч студентов. Был замечательный госпиталь, в котором работали 50 медиков из Индии, Китая, Египта и Сирии, среди них находились лучшие окулисты, хирурги и костоправы, обучавшие каждый по пяти юных рабов Рашид-ад-дина. Была в Рашидовом квартале библиотека из 60 тыс. книг по точным наукам, истории, поэзии и мусульманскому богословию. Среди них было 1000 списков Корана, выполненных наиболее прославленными каллиграфами эпохи. Для орошения квартала был проведен большой канал, называемый Рашиди. Богатства Рашид-ад-дина являлись исключительными даже для его среды и эпохи. Этот квартал был конфискован после казни Рашид-ад-дина (1318 г.).

  Положение Тебриза на узле караванных дорог, его значение ханской столицы способствовало увеличению его населения и территории. До Газан-хана городская стена имела всего б тыс. шагов в окружности; новая стена, построенная Газан-ханом, удлинилась до 25 тыс. шагов (около 24 км). Богатство и многолюдность города, разнообразие товаров на его рынках вызывали восхищение современников,

  В результате реформ Газан-хана значительно пополнилась государственная казна. Хамдуллах Казвини, давший в своем географическом труде ценные сведения о состоянии финансов при ильханах, сообщает, что при предшествующих монгольских ханах вся сумма поступлений в казну составляла 1700 туманов (по Вассафу—1800 туманов), а при Газане эта сумма увеличилась до 2100 туманов, т. е. почти на 25 %;.

  Государственный аппарат был укреплен и значительно ограничен произвол чиновников, благодаря чему население в известной мере было избавлено от их злоупотреблений и незаконных поборов. Газан-ханом были подавлены ослаблявшие государство мятежи и восстания феодалов.

  В основу реформ Газан-хана, как сказано, был положен принцип точной фиксации, ренты и налогов и устранения произвола при их взимании. Реформы эти были проведены не в интересах податного населения, а в интересах феодального государства. Необходимо было наладить хотя бы простое воспроизводство в сельском хозяйстве и обеспечить феодалам и феодальному государству бесперебойное поступление ренты и налогов. Однако, сравнительно с прежним террористическим режимом произвольных поборов и повального грабежа райятов, новый порядок принес известное облегчение для крестьян и горожан. Источниками, особенно Рашид-ад-дином, Хамдуллахом Казвини и Хафиз-и Абру, засвидетельствован известный подъем в земледелии, которое, однако, не достигало того уровня, на каком оно находилось до вторжения войск Чингисхана.

  § 14. Правление Ольджайту-хана

  Газан-хан умер в 1304 г., назначив преемником своего брата Ольджайту-хана, носившего также мусульманское имя султана Мухаммеда Худабепдэ (1304—1316 гг.).

  Правительство Ольджайту-хана не отказалось от старых планов завоевания Сирии. В поисках союзников в борьбе с султаном Египта Ольджайту-хан в 1304 г. направил во Францию двух послов с письмом к французскому королю Филиппу IV Красивому. Это письмо, написанное по-монгольски уйгурскими буквами, дошло до нашего времени. Подобные же письма были вручены английскому королю Эдуарду II и римскому папе Клименту V. Оба короля и папа не скупились на обещания военной ^помощи, но практически ничем не помогли. Правительство Ольджайту-хана должно было прекратить, в конце концов, попытки за воевать Сирию.

  В течение всего правления Ольджайту-хана враждебные отношения с Чагатаидами и Золотой Ордой продолжались, но государственные границы между ними оставались неизменными.

  В 1307 г. к государству ильхянов был прочно присоединен Гилян, находившийся под властью дюжины мелких полусамостоятельных владетелей.

  В области внутренней политики при Ольджайту-хане продолжался курс, начатый Газан-ханом; проведенные им реформы оставались в силе. Два монгольских военачальника — эмиры Кутлугшах и Чобан ведали военными делами и являлись главами монгольского улуса. Во главе гражданского управления стоял номинально везир Са'д-ад-дин, а фактически Рашид-ад-дин, который при Ольджайту-хане сохранил всю полно ту своей власти. Са'д-ад-дин пытался погубить Рашид-ад-дина ложными доносами, но Рашид-ад-дину удалось добиться казни самого Са'д-ад- дина, после чего Рашид-ад-дин взял к себе в товарищи по везирату купца-уртака Тадж-ад-дина Алишаха Гиляни, который позднее стал соперником и врагом Рашид-ад-дина.

  В 1305 г. Ольджайту-хан возобновил постройку нового города Султанийэ, заложенного, но не доконченного Аргун-ханом. Местоположение на караванных путях и близость кочевок монголов способствовали расцвету города, ставшего вскоре летней столицей ильхана; зимней оставался Багдад. Придворные Ольджайту-хана соперничали между собой в украшении новой столицы. Как и в Тебризе, в Султанийэ целый квартал, содержавший более тысячи домов, был построен на личные средства Рашид-ад-дина. Выполнение заказов двора и торговля с близлежащими летними кочевьями монголов давали сборному пестрому торговому и ремесленному населению Султанийэ заработок и доход. Население Султанийэ состояло из выходцев из разных областей, говоривших на разных языках, последователей разных религиозных толков. Строительство го рода было закончено в 1313 г.; окружавшая его стена имела в окружности 30 тыс. шагов. Ольджайту-хан, в детстве окрещенный своей ма терью-христианкой, потом принявший ислам в суннитской форме, в конце концов склонился к шиизму. Но попытка этого ильхана сделать шиизм государственным исповеданием кончилась неудачей благодаря решительному сопротивлению иранской духовной я виновной знати, твердо державшейся суннизма. При Ольджайту-хане вновь стали взимать джизью с немусульман.

  § 15. Начало распада государства Хулагуидов

  Абу-Са'ид Бахадур-хан, сын Ольджайту-хана, вступил на престол в двенадцатилетнем возрасте и, естественно, не мог управлять государством. Фактическим правителем государства стал эмир Чобан, из монгольского племени сулдуз, улусный эмир и главнокомандующий. Ряд областей был отдан в управление монгольским эмирам. Везир Тадж-ад-дин Алишах усилился благодаря поддержке эмира Чобана. Алишах лишил Рашид-ад-дина, уже семидесятилетнего старика, которому было трудно бороться с придворными интригами, всякого влияния на государственные дела. Не удовлетворившись отставкой Рашид-ад-дина, Алишах ложно обвинил Рашид-ад-дииа в отравлении Ольджайту-хана, которого Рашид-ад-дин лечил, как врач. Кочевая знать, ненавидевшая Рашид-ад-дина за его участие в реформах Газан-хана, рада была случаю свести с ним счеты. Рашид-ад-дин был осужден и в июле 1318 V казнен: его разрубили мечом пополам, как некогда загубленного им Садр-ад-дина. Огромное имущество Рашид-ад-дина было конфисковано в казну. Построенный им в Тебризе квартал был разгромлен, учрежденные им вакфы и многочисленные благотворительные заведения были. уничтожены.

  Усиление монгольской кочевой знати, которая захватила все важнейшие области государства и поставила на главные гражданские должности своих ставленников, очень скоро привело к ликвидации мероприятий Газан-хана, направленных к устранению произвола чиновников и обузданию кочевых феодалов.

  Кочевые феодалы, почувствовав слабость центрального правительства, стали поднимать мятежи и восстания. Борьба с ними затруднялась тем, что она проходила одновременно с войнами с соседними государствами. В 1317 г. в Хорасане поднял восстание чагатайский царевич Ясавур, изгнанный из Средней Азии и нашедший убежище в Хорасане. В то же время войска золотоордынского хана Узбека, продолжая давнюю борьбу за Азербайджан, вторглись в район Дербенда. Пока эмир Чобан вел войны с золотоордынцами, эмир Ясавур опустошил Мазендеран, часть Хорасана и Систана. Только в 1320 г. было подавлено это восстание.

  Огромная власть эмира Чобана вызвала зависть и соперничество многих монгольских кочевых феодалов, безуспешно пытавшихся оклеветать его перед ильханом Абу-Са'идом. Против него был составлен заговор. Во главе недовольных стал эмир Иринчин из племени кераитов, и заговор против временщика разросся в мятеж против самого ильхана Абу-Са'ида. После упорной борьбы в Азербайджане мятеж был подавлен в 1319 г., эмир Иринчин казнен.

  В 1320 г. египтяне совершили опустошительное вторжение в Килийскую Армению, находившуюся в вассальной зависимости от ильханоз. Стремясь прекратить военные действия у своих западных границ, Абу-Са'ид начал переговоры с мамлюкским султаном Египта Насиром Мухам медом, и в 1323 г. между государством Хулагуидов и Египтом был за ключен мирный договор. Абу-Са'ид и Насир стали обмениваться дружественными посольствами.

  В 1332 г. в Малой Азии (Рум) поднял мятеж родной сын эмира Чобана — эмир Тимурташ. Эмир Чобан лично выступил на его подавление, но позднее добился прощения сына. Военные действия против Золотой Орды на Кавказе продолжались.

  Власть Чобанидов усиливалась все больше. В 1324 г. умер везир Алишах, единственный из всех везиров ильханов умерший своей смертью. Опека Чобанидов стала тяготить уже возмужавшего ильхана. Бесчинства в Тебризе и насилия над его жителями, которые чинил сыр Чобана Димишк-ходжа, вызывали общее недовольство. В 1327 г. Димишк-ходжа был казнен. В ответ эмир Чобан поднял мятеж в Хорасане, но был разбит и бежал в Херат, владетель которого сперва дал ему убежище, а потом, в угоду Абу-Са'иду, велел его задушить.

  Мятежи феодальных клик, частые битвы и переходы войск по территории оседлых районов, ограбление феодалами жителей в захваченных ими районах, возросшие с новой силой злоупотребления чиновников, стихийные бедствия (в 1318—1320 гг. была страшная засуха, налет саранчи и невиданный град) привели к голоду и вконец истощили оседлое сельское население. Люди покидали свои жилища и разбегались. Кризис, несколько приостановленный реформами Газан-хана, опять усилился.

  Попытка в какой-то мере оградить население от произвола феодалов связана с именем везира Гийас-ад-дина Мухаммеда Рашиди, сына Рашид-ад-дина, занявшего, эту должность в 1328 г., после падения эмира Чобана. Он старался вести внутреннюю политику в духе реформ Газан-хана. По его совету Абу-Са'идом были изданы указы для защиты населения от незаконных и разорительных поборов. До нас дошел один из таких указов, выбитый на стене мечети в городе Ани в Армении.

  Ильхан Абу-Са'ид умер в конце 1335 г. во время похода против Золотой Орды.

  Политическая линия везира Гийас-ад-дина Рашиди вызвала сильное противодействие со стороны монголо-тюркской кочевой знати. Эта знать усилилась в связи с расширением фонда земель икта'. Вообще в первой половине XIV в. происходил процесс роста земель икта', мульковых и вакфных за счет фонда государственных земель, находившихся в распоряжении центральной власти и непосредственно эксплуатировавшихся ею через аппарат чиновников. Это вызвало ослабление центральной власти в лице ильхана. Поэтому попытки Гийас-ад-дина вести централистскую политику не могла иметь успеха. В то же время происходил процесс концентрации земель в руках крупных феодалов, отнимавших у мелких землевладельцев мульковые земли то путем прямого насилия и захвата, то путем судебных процессов, пользуясь тем, что во время войн и смут у многих землевладельцев погибли документы, удостоверявшие их право собственности на землю. Если к началу XIII в. кое-где в Иране еще сохранялись свободные крестьяне, то теперь все они превратились в крепостных. Сельская община сохранилась не везде, но и там, где она оставалась, она была несвободной и зависимой от феодалов.

  Рост земельных богатств крупных феодалов, особенно кочевой знати, привел к усилению ее политического влияния и вызвал острую борьбу за власть в государстве между феодальными кликами.

  § 16. Народно-освободительные движения в XIII —начале XIV вв.

  Огромный рост феодальной ренты и налогов, крепостническая политика и гнет завоевателей вызывали обострение классовой борьбы в стране. Одним из проявлений этой борьбы были массовые побеги крестьян, временами же эта борьба выливалась в форму восстаний. Восстания эти до сих пор еще слабо изучены исследователями.

  В 1265 г. в Фарсе произошло грандиозное народное восстание во главе с сейидом Шереф-ад-дином, направленное против монгольского владычества. Оно было жестоко подавлено ильханскими войсками. В 1275 г. на ильхана Абака-хана, охотившегося со свитой в Арране (северный Азербайджан), открыто напала толпа местных жителей, вооруженных саблями и дротиками, и едва не убила его. Нападение это так напугало Абака-хана, что он велел собрать феодальное ополчение со всей области, ожидая общего восстания. В 1291 г. вспыхнуло мощное восстание иранского кочевого племени луров, занявших на время даже Исфахан.

  В 80—90-х годах XIII в., во время глубокого упадка экономики; Ирана, развернулось массовое крестьянское повстанческое движение, принявшее характер широкой партизанской войны. Движение это подробно описано Рашид-ад-дином. Правда, он, как феодальный историограф, называет участников этого движения разбойниками, но из его описания ясно видно, что это была борьба крестьян и других эксплуатируемых и угнетенных против чужеземного ига и жестокой крепостной эксплуатации. По словам Рашид-ад-дина, укрывавшиеся в горах и лесах партизанские отряды, которые он называет разбойничьими, состояли из беглых крестьян, беглых рабов, городских «подонков и черни» (рунуд ва оубаш), т. е. городской бедноты, и обедневших кочевников — курдских, лурских, арабских и даже монгольских. Примечательно, что бедные монголы выступали рука об руку с народными массами Ирана.

  В каждом селении и кочевье у этих повстанцев были друзья, укрыватели и лазутчики. При помощи сельских старост в деревнях заготовляли для повстанцев продовольствие и все необходимое. В городах у них также были свои люди, у которых они могли находить пристанище. Повстанческие отряды нападали на усадьбы и ставки знатных эмиров и грабили их. Эти же повстанческие отряды нападали на караваны купцов-уртаков, расправлялись с богатыми и знатными, забирали их товары и имущество как законную военную добычу, согласно понятиям того времени.

  Повстанцы были окружены общим сочувствием народных масс. Повсюду их охотно принимали, укрывали и кормили, прославляли их подвиги. Никто не хотел доносить на них, а властям было чрезвычайно трудно бороться с ними. А когда кого-нибудь из них ловили и вели казнить, в народе все возмущались, говоря: «Как можно казнить такого бахадура (героя)!»

  Повстанческое движение было подавлено войсками Газан-хана.

  В 1303 г. какие-то сектанты во главе с пиром (шейхом) Я'кубом, выдававшие себя за дервишеский орден, но которых Рашид-ад-дин называл маздакитами, пытались поднять восстание, связав его с попыткой царевича Алафранга, сблизившегося с ними, захватить власть. Но их планы были раскрыты, главари арестованы и казнены. Пира Я'куба сбросили с вершины горы.

  Рашид-ад-дии, называя этих сектантов маздакитами, без сомнения, хотел этим сказать, что их социальная программа была такая же, как у древних маздакитов — установление социального равенства и передача всех земель сельским общинам. Наиболее крупные движения крестьян и ремесленников под лозунгами социального равенства развернулись в Иране позднее, между 30-ми и 80-ми годами XIV в.

  § 17. Итоги периода

  Время монгольского владычества было одним из самых тяжелых в истории иранского народа. Оно принесло с собой гибель сотен тысяч людей, разорение сел и городов, усиление феодальной эксплуатации. Временный экономический подъем при Газан-хане, процветание двух-трех городов, являвшихся резиденциями ильханов, не меняет общей картины разорения страны. Караванная торговля, хотя и соединяла государство ильханов со многими дальними и ближними странами, обслуживала почти исключительно нужды господствующего класса и не способствовала появлению в Иране ни новых культурных влияний, ни новых идей.

  После смерти ильхана Абу-Са'ида (1335 г.) центробежные стремления крупных феодалов, борьба за власть между феодальными кликами и вновь развернувшиеся народно-освободительные движения при вели к тому, что созданное монгольскими завоевателями государства ильханов Хулагуидов распалось (между 1336 и 1353 гг.).

  Монголы в Иране постепенно ассимилировались частью с жившими здесь тюрками, частью же и с иранцами.

Предыдущая       Следующая
Оглавление